Народ безмолвствует.
ПЕРВЫЙ (закрывает дверь). Все решено. Молись.
Троица нависает над Мариком с копьями шампуров.
Входит охранник.
– Парень, велик твой? Можно прокатиться? А то дочка просит, а я не знаю, покупать или нет. Ни разу на таком не ездил.
– Катитесь, – сказал Марик, вытирая пот со лба. Туман рассеялся. За столом сидели трое мужчин в банных халатах, жевали мясо, запивая разноцветными лимонадами.
– Подожди, держи чаевые, – сказал одни из них и протянул Марику несколько смятых бумажек.
Марик оделся, вышел на улицу. Охранник ездил кругами перед баней.
– Спасибо, отличная штука, буду брать. – Он слез с «тихого коня». – И это тоже возьми, – он вытащил из кармана деньги «за билет» и отдал Марику.
– А ты что, правда музыкант?
– Виолончелист.
– Классика, значит. А я по молодости в рок-группе играл – «Крикуны». Гастроли, фанатки, драйв. Молодым быть хорошо, весело, забот минимум, деньги не нужны, мир в кайф. Потом взрослеешь и начинается гонка. У жены теперь один вопрос: «Почему у соседей есть, а у нас нет?» Еще и велосипед дочка захотела не какой-нибудь, а модный. Другие времена и песни другие. Так что играй, пока голова и руки свободны.
Голова у Марика была тяжелой от боярской запарки с отголосками из оперы Мусоргского «Борис Годунов». Все расхотелось. Бредовость идеи Игната, чемодан курьера, шашлыки-мужики – не из его жизни. Он и в бане никогда не был, и шашлыков не любил. А тут два в одном. Еще и голый. На телефон пришло голосовое от Игната:
«Видел твой вел у бани. Ну как, в мыле?»
Марик прислонил телефон к губам и прошептал: «Иди ты в задницу, Игнат».
Он не стал реагировать на последовавшие звонки, «кружки», сообщения. Он отключился. Так и ехал. Не особо понимая, куда дальше и зачем. Раздался стук, как будто уронили крышку фортепиано.
Неожиданно небо открылось перед ним всей бесконечностью; из-за горизонта взошла голова в темных очках и с небритым подбородком.
– Ты че, ублюдок, слепой?! – в голове прорезалась дыра, из которой вылетело облако фруктовой эссенции с градом слюней.
Марик лежал плашмя вместе с велосипедом и сумкой возле колеса вишневой «Тойоты».
– Вот народ довели, под колеса сами кидаются, – загудела толпа вылупившихся из ниоткуда зевак. – Пьяный курьер – ужас! Самоубивец!
Марик встал, отряхнулся:
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
