Я не заметил, как задремал. Меня разбудила Руся, и первым осознанным чувством был ужас: она увидела. Она прочитала отчёты.
Но экран ноутбука был чёрным.
Я захлопнул крышку и со странным, неприятно-щекочущим чувством подумал, что, кажется, пришло время поставить пароль.
Глава 7
Получить подарок
Алининой прекрасной особенностью было то, что каждый день для неё начинался, как чистый лист: она не помнила прежних ссор, не дулась, не растягивала плохое настроение. В понедельник в восемь она вскочила мне навстречу как ни в чём не бывало и подошла с солнечной улыбкой.
– Игорь Валентинович.
– Привет, Алинка. Как дела? – всё ещё чувствуя виноватый осадок, спросил я.
– Отлично. Просто отлично. И…
– Что – и?
– Да так. Просто, – увернулась она, явно показывая, что хочет, чтобы я её расспросил.
– Темнишь, – ухмыльнулся я, радуясь её радости. – Я тебе принёс «Солнечный город». И кое-что ещё. Вот, смотри. Одни из моих любимых книг.
Она жадно набросилась на яркие обложки «Гарри Поттера» и «Хоббита». Затем перелистала «Класс коррекции». Глаза у неё засверкали:
– Мне будет трудно сосредоточиться на занятиях.
– Почему?
– Я буду думать об этих книгах.
– Что ж… Давай тогда устроим урок литературы.
В отличие от школьного учителя, от меня никто не требовал программ и поурочных планов.
– Прекрасная мысль. И, знаете, я бы хотела обсудить с вами «Скотный двор» и «Мы».
– Когда ты успела прочитать?!
– Сегодня ночью. Не спалось почему-то. Вы читали эти книги, верно?
– Читал. А тебя, я смотрю, не оставляет тема антиутопий.
– О да! – с жаром ответила она. – Но я никак не могу понять, в чём их притягательность? Это тьма, злоба, несправедливость, тоталитаризм… Жуть.
– Некоторые вещи привлекательны именно своей тёмной стороной.
– Но ведь это нерацио-нально.
– Не надо так волноваться, Алин. Люди вообще нерациональны.
– Откуда вы знаете, что я волнуюсь?
– Начинаешь заикаться.
– О… Игорь Валентинович, а я могу как-то избавиться от этого?
– Думаю, да. Есть специальные упражнения. Но, мне кажется, у тебя просто пройдёт само, со временем. Ты уже говоришь гораздо чётче, чем когда мы с тобой познакомились. Помнишь?
Она тепло улыбнулась. Глаза посветлели, стали совсем серебристыми. А может, так играло солнце.
– Ещё бы не помнить. Я очень хорошо помню… всё. Вообще всё.
– Хорошая память – прекрасное свойство, – рассеянно ответил я. – Не раздумала заняться литературой?
– Нет. Но меня приводит в отчаяние её объём. Вчера я прочла краткую историю литературы – в электронном журнале, таком забавном, называется «Лимонный филин». Там была статья на шесть страниц. Я пришла в ужас! Я не представляю, как можно прочесть всё это! Все эпохи… На всех языках… Я в растерянности.
– Я уверен, в мире нет ни одного человека, который прочитал бы всё на свете.
Алина выглядела обескураженной. Нахмурилась. Зажмурилась. Сжала и разжала пальцы.
– Я хотела посчитать, сколько книг написано на данный момент. Конечно, информация везде разная, да и нет толком никакой статистики. Я пробовала привлечь закон больших чисел, но, кажется, это совсем другое. Я чувствую себя такой глупой. С какой-то точки зрения математика так же велика, как литература, и даже больше. Вы не могли бы мне потом объяснить про мантиссу? Только не смейтесь…
Меня и вправду разбирал смех. Алина возмущённо, обиженно воскликнула:
– Игорь Валентинович!
– Да я не над тобой. Я над твоей жадностью, Алина. Ты так накинулась на всё это… И ты думаешь, что я тоже всё это знаю. Прости, я не смогу объяснить тебе про мантиссу. Я из курса высшей математики помню только само это слово, и всё. И закон больших чисел тоже не воспроизведу, помню только, что это из теории вероятности. Ты уверена, что хочешь погружаться так глубоко? Обычно люди выбирают для себя одну область и разбираются в ней. А ты, кажется, хочешь объять весь белый свет.
