Ему вдруг очень захотелось выйти на свежий воздух, прогуляться по цветущему бульвару, посидеть по – стариковски на лавочке, кормя с рук голубей и разглядывая играющих детей и их симпатичных мамаш. «А что, в самом деле? Пойду и прогуляюсь! Али я сам себе не хозяин?» Он решительно вышел из кабинета и направился к лестнице. Еще на втором этаже, он услышал шум перебранки и заспешил вниз, чтобы «спустить всех собак» на нарушителей спокойствия, а самому все же пойти погулять. Это желание так сильно захватило его, что генерала уже раздражали возможные препятствия.
Шум исходил от красного от напряжения вахтенного старшины и майора Синицкого – дежурного сегодня по Управлению внутренних дел, пытающегося грудью прикрыть широкий лестничный пролет от пробивающихся к нему трех растрепанных бабулек. Самая высокая из них, видимо – предводительница, была облачена в темный габардиновый пиджак, прямо-таки облицованный орденами и медалями. Регалии бряцали на ее все еще мощной груди и гипнотизировали вконец растерявшегося Синицкого.
Ты мне тут зубы не заговаривай, сынок! Я две войны прошла! Ты еще в пеленки ссался, когда я Европу от фашистов освобождала!
Да поймите, вы! Нельзя к генералу без записи! Не могу я вас пропустить!
Не можешь? А мы еще могем кое-что! Сами пройдём! Или арестуй нас всех трех!
Подпираемая сзади еще двумя, не менее решительно настроенными бабульками, ветеранша теснила к лестнице испуганного майора, а старшина бегал вокруг и не решался приступить к более решительным действиям.
Погодаев подошел на безопасное расстояние и громко вопросил:
Что за шум? Майор, доложите!
Синицкий, все еще опасливо косясь на боевых старушек, повернулся к начальству:
Товарищ генерал! Группа гражданских лиц, без предварительной записи на прием, пытается пройти в Управление. К Вам, товарищ генерал!
Увидев на близком расстоянии цель своего визита, бабушка решительно отодвинула майора и в сопровождении «адъютанш» подошла к Погодаеву.
Здравствуй, товарищ генерал! Здравия желаем! Ты бы уважил нас, заслужённых, она так и сказала «заслужённых» женщин, и поговорил бы с нами. Мы ведь не себя ради пришли. Дело у нас к тебе, серьёзное.
Видя, что от этой троицы так просто не отделаться, Погодаев решил принять их. Уж очень пробивные старушки – они могут и до губернатора дойти, если их не остановить. А он захочет перед избирателями, накануне выборов, себя показать отцом народа. Ведь такие вот старушонки и есть основной электорат, мать его! Потом проблем не оберешься!
Ну, раз серьезное, то прошу ко мне в кабинет! Майор, пропусти их!
В огромном кабинете, обставленном в суровом стиле еще Сталинской эпохи, старушки слегка заробели. Погодаев предложил им садиться. Переглянувшись, они заняли места согласно «боевому распорядку» – баба Даша, а это была именно она, звеня медалями, уселась напротив генерала, а Маргарита Семеновна и тетя Груня разместились на огромном кожаном диване. От чаю и кофе бабушки скромно отказались. Баба Даша сразу взяла быка за рога:
Меня зовут Дарья Ферапонтовна, а подруг моих неразлучных – Маргарита Семеновна и Груша Викторовна. А тебя, мил-человек, как звать-величать? Ты уж прости, не знаем.
«Мил-человек» ухмыльнулся и отрапортовался полным титулом:
Генерал-полковник, начальник Краевого управления внутренних дел Погодаев Василий Сергеевич.
А мы значит, вот по какому делу, Василий Сергеевич, к тебе пришли. Все мы живем в одном доме много лет. И Кирку Забродина знаем, как внука своего. На наших глазах рос. А с тех пор, как матушка его преставилась, Царствие ей небесное, мы почитай, что за родных ему.
