(Резанов. – Прим. авт.) достал обманным путём полученное от императора распоряжение, которое он, по справедливости, должен был бы предъявить в Кронштадте. Крузенштерн объявил, что император был введён в заблуждение и что он ему напишет в Петербург и пожалуется на то, что его чести нанесён ущерб. Тогда посланник стал просить у капитана прощения и уговаривать его не писать об этом в Петербург, что миролюбивый Крузенштерн пообещал, и слово своё сдержал. Сам же Резанов тем временем не упускал возможности пересылать в Петербург свои кляузы».
Камергер Николай Петрович Резанов, опираясь на силу имеющегося у него царского рескрипта, стал отдавать приказы офицерам, минуя Ивана Фёдоровича Крузенштерна, у которого тоже имелся такой же документ, о назначении его начальником русской кругосветной экспедиции. Все распоряжения камергера Резанова игнорировались. Иного и невозможно было ждать от морских офицеров. Ознакомленные задолго до выхода в море, все офицеры твёрдо знали, что начальником экспедиции царским указом был назначен капитан-лейтенант Иван Фёдорович Крузенштерн.
Столкнулись два человека: с одной стороны камергер Николай Петрович Резанов – посланник императора в Японию, главный акционер Русско-американской кампании, а с другой стороны – уверенный в своей правоте начальник русской кругосветной экспедиции Иван Фёдорович Крузенштерн.
Минуя начальника кругосветной экспедиции, капитана шлюпа «Надежда» Ивана Фёдоровича Крузенштерна, находясь в море, камергер Николай Петрович Резанов в частной беседе показал первому лейтенанту шлюпа «Надежда» Макару Ивановичу Ратманову царский рескрипт, поставив его в двусмысленное положение. Указ не был оглашён официально и не вступил в силу, хотя, узнав о его существовании, первый лейтенант шлюпа «Надежда» Макар Иванович Ратманов не мог с ним не считаться.
Поэтому он направил из Бразилии письмо товарищу министра военно-морских сил Павлу Васильевичу Чичагову: «Ваше превосходительство, – пишет Ратманов, – Милостивый Государь Павел Васильевич, распри, происходящие чрез господина действительного камергера Резанова, которому желательно получить начальство над экспедициею, порученной капитан-лейтенанту Крузенштерну, понудилименя утрудить Вас письмом сим: ежели сверх моего чаяния предписано будет приказать первому командование, – уверен будучи, что последний под начальством господина Резанова остаться не согласится, и из того места отправится в Россию. А как я предпринял вояж сей по дружбе с капитан-лейтенантом Крузенштерном, которую я издавна к нему имею, то сим покорнейше прошу Вас и меня, как старшего морского офицера, от начальства господина Резанова избавить и вместе с капитан-лейтенантом Крузенштерном возвратить в Россию, ибо поступки его с капитаном для всех благородных душ весьма не нравятся. А посему, к несчастию, оставшись командиром, уже непременно и со мною то же воспоследует, причём моя непорочная пятнадцатилетняя в лейтенантском чине служба от такого человека может пострадать. А притом характер его от времени до времени открывается и обнаруживает его душу. Не стыдится уже он заранее делать угрозы, что выучит и покажет свою власть в Японии и в Камчатке!» Камергер Николай Петрович Резанов никогда не был на море. Его попытка взять руководство морской кругосветной экспедицией в свои руки, естественно, встретила яростный отпор со стороны капитан-лейтенанта Ивана Фёдоровича Крузенштерна.
