Агония земного сплава - страница 13

– Нет, Надь, не выдают. Простые истины ведь всегда самые трудные. Производство, да, вредное и опасное: и физически, и морально. Иногда и не присядешь совсем на работе. Зимой особенно тяжело. Некоторые смену даже отработать не могут: разворачиваются и уходят. Точнее, бегут без оглядки. Но никто там тебя за руку держать не будет. Не сможешь привыкнуть – уйдешь!

– Как это? Как это не смогу привыкнуть? К работе разве нужно привыкать? Привычка – это приживание к обстоятельствам, которым человек не в силах противостоять. Полезная привычка – это похвально. Но производство-то ведь вредное?! Получается, что вредное производство может стать только вредной привычкой?! – я повысила голос. Я нуждалась в ответах.

– Вот опять начала! – Андрей с раздражением смотрел на мать. – Производство – это не привычка. Это работа, за которую платят деньги! Мам! Блядь! Ты там двадцать пять лет отработала! Так вот и скажи Наде, что там все нормально! Что ты нагнетаешь-то? Она и так особым желанием не горит, все в рекламу свою хочет или еще лучше – училкой пойти!

Тамара Валентиновна встала из-за стола и виновато начала собирать пустую посуду.

– Понравились беляши, Андрей? – она, конечно, могла приукрасить какую-то мелочь, но откровенно обманывать не умела. – Надь, сходишь, осмотришься, освоишься, все покажут-расскажут. А там решишь для себя, как дальше быть.

***

– Девушка, проходите! – Миловидная сотрудница со скромной розовой улыбкой распахнула двери.

Для официального трудоустройства на производство на начальном этапе требовалось написать заявление о приеме на работу, пройти профессиональный медицинский осмотр и получить временный пропуск, дающий право входа на металлургический завод ООО «Кузница Металлов».

На заполнение заявления по образцу под руководством все той же миловидной сотрудницы ушло не более пяти минут. И то, большую часть этого времени я наблюдала, как женщина виртуозно владеет своим профессиональным инструментом – шариковой ручкой. Голова была лишь вспомогательной метафорой. Ручкой она писала, двигала мысли, крутя ее у виска, расчесывала волосы и ручкой же набирала номер на стационарном телефоне.

– Владимир Петрович! Доброе утро! Дозировщика принимаем. Сможете сейчас подписать ее заявление? Оно без даты. Медицинская комиссия пока не пройдена. Подпишите? Нет? Поняла! Все-все, понятно! – Она двумя руками громко положила телефонную трубку. – Завелся опять! То принимаем – потом пройдет, то сразу комиссию ему подавай!

Ручка находилась уже во рту и была не ручкой вовсе, а кубинской сигарой. Я непроизвольно вдохнула воздух, совсем не чувствуя себя табачным ценителем.

– Надежда! Комиссия нужна нам медицинская от вас! Проезд Курбатова, дом тринадцатый. С торца там вывеска «Профессиональный медицинский осмотр». Если я не ошибаюсь, то работают они до полтретьего. Комиссия платная. Сохраняйте чек и вам вернут деньги по чеку. При желании можете сегодня пройти. Время есть, – она взяла в руки только что написанное мной заявление, используя шариковую ручку уже как палочку дирижера, удостоверилась в чем-то, ей одной понятном, и добавила, – мы работаем до пяти. До свидания.

– До свидания! – Я вышла и чуть ли не бегом направилась к остановке.

У меня не возникло даже мысли о том, чтобы отложить медкомиссию. Надо – значит пройду! Сказали «надо» – значит действительно «надо»! Только не сказали, кому это надо. И потом, спустя годы, ты никак не можешь понять, кто убедил тебя в тот момент в этой надобности. Откуда пришло такое спонтанное, но твердое решение, которое кардинальным образом изменило всю твою жизнь и самую тебя? Буквально вчера еще мое нутро пылало от нерешительности и сомнений – а сегодня уже я бежала на медкомиссию.