– Другими словами вы нападаете, чтобы забрать себе тело?
– Не забрать, Венто! – голос стал скрипучим и злым. – Время прошло, я всё ещё жив. Можешь пить, если доверишься слову бестии.
Я налил себе воды и сделал пару контрольных глотков. Горло не обожгло. Желудок не горел.
– Каждая сущность…
– Бестия, – поправил я.
– Предпочитаю сущность. Так вот. Каждая сущность может получить своего связанного. Как дракон. Мы тоже сотканы из магии и можем многое дать партнеру: силу, ловкость, крылья, хвост. Да кучу всего! Проблема в том, что шанс всегда только один. Тот, с кем можно договариваться и делить тело на равных… Можно ещё сожрать чужой разум и забрать тело себе. Или забраться в опустевшее, пока оно не стало непригодным. Обычно это первые несколько минут после смерти. Те, кому не повезло, либо слишком гордые, чтобы опуститься до этого, – кот снова дёрнул хвостом. – Либо просто отчаявшиеся. Вот они на самом деле опасны. Ну и низшие. Эти могут только жрать. Собирают себе тела из мусора, как падальщики, и все время пытаются напиться до отвала, в надежде, что это сделает их сильнее и даст шанс на другую жизнь. Идиоты, если спросишь меня.
Я задрал рукав и посмотрел на свою метку. Вспомнил противное ощущение в голове и снова уставился на кота. Он тоже смотрел на мою руку и казался теперь печальным.
– Я думал, Рурх выжег эту тварь.
– Эта тварь чуть не сдохла, выбралась из капкана и удачно упала в дикого кота. Мы немного помогли друг другу.
– И много вас таких?
Я всё ещё не мог поверить в услышанное и увиденное. Вернулся к креслу и просто упал в него потяжелевшим раз в пять телом.
– Весьма. Твой брат, насколько мне известно. Он выбрал не дракона. И теперь играет на другой стороне.
– Мой брат мертв! – я подскочил на ноги, схватил кота за холку и вздернул на уровень глаз. Он не казался испуганным, как будто самое страшное в его жизни уже все случилось. Я до недавнего времени тоже так думал, а потом наступило сегодня.
– Твой брат был ранен. И попал на нашу сторону. Он мог умереть, но сделал верный выбор и принял вторую сущность. Как Октавий. Он тоже мог умереть ещё ребенком, но жить хотел больше, чем быть правителем в своем слабом, обделенном чистой магией теле. Теперь он силен. Его вторая сущность многих впитала. Даже тех, кто был, – кот показал хвостом куда-то вверх, – выше других. Твой брат поступил так же. Выбрал союз, обещавший жизнь.
Я разжал пальцы и кот грохнулся на кровать. На лапы, правда.
– Откуда бы тебе знать? Знаешь, что я думаю? Что ты блефуешь. – Я ткнул пальцем в свою метку. – Все это бред. Ясно?
– Я был с ними раньше. И видел его. Вы похожи. Трудно спутать.
– ЛОЖЬ!
Адам не мог. Не мог…
Не мог что? Предать все, во что верил? Связаться с бестиями?
Перед глазами снова вспыхнуло изуродованное тьмой лицо Келси.
Не мог выбрать жизнь?
– Он бы вернулся.
– Ну да. Они бы все вернулись. А вы бы их всех сожгли ещё у стены. Они теперь дети хаоса. Все, что варденцы так ненавидят и от чего воротят свои напыщенные носы: крылья, хвост, рога. Ты бы принял брата с хвостом и сутью тьмы в черепушке?
Принял бы я?
Моя девушка урождённая бестия.
Мой погибший брат предатель и… сосуд для хаоса. Мой дракон сходит с ума. И я, кажется, тоже.
Я рухнул на кровать лицом в холодные простыни, желая содрать проклятый блокиратор и пусть бы Рурх выжег мне мозг. Я больше не хочу думать. Не хочу новостей.
Я даже не уверен, хочу ли ещё эту проклятую жизнь…
