Курс этот был факультативным потому, что лишь немногие из верландских семейств сумели сохранить способность оборачиваться в драконов, а значит, бессмысленно было требовать от остальных студентов того, что было им недоступно. Курс не случайно назывался «теорией» - профессор Дуглас на первом же занятии заявил, что если кто-то пришел к нему в ожидании практических занятий, то смело может покинуть аудиторию, потому что в рамках этой дисциплины не предусмотрена отработка соответствующих навыков, ибо кто склонен к подобным превращениям, тот и так знает, как это делать. А для остальных подобные манипуляции могли оказаться слишком опасными.
Но для начала я хотела овладеть хотя бы теорией. Из девушек этот факультатив посещала только я, и все юноши смотрели на меня с изумлением. Даже Стивен меня не поддержал.
– Простите, Лоренца, но мне кажется, вы могли бы потратить это время на что-то более полезное. К чему тешить себя иллюзией?
Нам потребовалось несколько месяцев, чтобы начать называть друг друга просто по имени. И во всём, что не касалось драконьей темы, я могла положиться на суждения виконта целиком и полностью. Но в этом вопросе я не намерена была слушать никого, кроме самой себя. Никто не знал, насколько важным было для меня научиться превращаться в дракона. И не только для меня.
Профессор Дуглас был отменным рассказчиком. Он читал лекции так, словно рассказывал захватывающие истории. И он был едва ли не единственным в академии мастером иллюзий, поэтому на его занятиях мы могли наблюдать за разными типами драконов словно наяву. Взмах его руки, и вот уже один из иллюзорных ящеров устремляется под потолок аудитории, и мы видим изумрудные чешуйки на его теле и серебристые ободки на лапах.
– Цвет чешуи зависит от типа магии, которой владеет обратившийся в дракона человек, – меж тем, вещал профессор, – и от места его рождения. А отличительные знаки вроде таких вот серебряных ободов могут обуславливаться магическими артефактами, которые носит их владелец. В данном случае речь может идти о браслетах.
Помимо меня, факультатив посещали два студента с нашего курса и еще двое старшекурсников. Признаться, меня удивляло такое невнимание к нему со стороны остальных обучающихся. Но сам профессор не видел в этом ничего странного.
– Видите ли, мадемуазель Бельфор, большинство верландских родов не могут похвастаться сильной магией, а потому, как бы ни старались их представители, они никогда не научатся обращаться в драконов. Родись вы мужчиной, я бы, пожалуй, сказал, что у вас как раз это могло получиться. Но женщины, как вы, должно быть, уже поняли сами, изначально проигрывают в этом даже слабым мужчинам. Магическая энергия у представительниц вашего пола, мадемуазель, имеет гораздо более низкую концентрацию, и вы не можете накопить ее столько, сколько требуется для столь серьезного преобразования. Это, увы, законы природы. Но вы, с вашим даром, вполне можете достигнуть успехов на каком-либо другом поприще.
Он всё еще не оставлял попыток направить меня на другую стезю и даже заявил, что готов быть моим научным руководителем, если я выберу любую другую тему исследования.
Но я продолжала изучать драконов. Стивен уже перетаскал мне из зала древностей (куда из первокурсников был допущен только он) всё, что смог найти по интересующему меня вопросу. И один из трактатов, который попался мне в руки в середине второго семестра, оказался весьма любопытен – в нём я нашла рецепт зелья, позволяющего накапливать в теле большее количество магической энергии. В рукописи этот рецепт рекомендовался тем, кто собирался отправиться на битву с чудовищем.
