Он сидел неподвижно минут десять. Затем, аккуратно, словно боясь задеть живое, увеличил изображение. Разрешение камеры было недостаточно высоким, чтобы различить детали. Но искажение в спектре – оно было. И Лев знал: такое не может появиться случайно. Либо рядом с планетой возникло новое тело – а это невозможно без колоссального гравитационного сдвига, – либо…
Он не договорил мысль. Не захотел. Разум отказывался выстраивать гипотезу о том, чего не может быть.
Он встал, прошёлся по комнате, включил радиопередатчик. Коротковолновая антенна по-прежнему передавала сигналы в центральную станцию. Всё работало. Он послал пакет с координатами, сопровождая его коротким описанием: «Возможный неучтённый объект. Требуется верификация.» Ответа не последовало. Это было нормально – иногда данные шли через ретранслятор сутки, особенно в условиях северного сияния.
Чтобы отвлечься, он пошёл в технический блок и решил почистить фильтры водоочистки. Это всегда помогало – простая, физическая работа. Но как только он открыл шкаф с инструментами, почувствовал резкий запах. Словно горел пластик. Только – не обожжённый, а именно плавящийся. Запах, знакомый с детства: перегрев трансформатора, подплавленный кабель, тлеющий предохранитель.
Он быстро проверил все секции. Электрощиток в норме. Вентиляция работает. Датчики температуры – зелёные. Тогда откуда? Он вернулся в центральную комнату и остановился.
На полу, возле пульта управления, лежал клочок бумаги. Маленький, словно вырванный из блокнота. На нём – одна строка, выведенная чёрными чернилами:
«Звезда движется за тобой.»
Лев застыл. Пульс застучал в висках. Он медленно поднял лист. Бумага старая, жёлтая, будто пролежала в воздухе десятилетия. Запах – тот же, горелого пластика. Чернила слегка размазаны, как если бы кто-то писал дрожащей рукой.
Он не вел дневников от руки. Здесь не было бумаги. И уж точно – не было других людей. Он проверил все шкафы, все полки. Нет. Бумага появилась из ниоткуда. Или была здесь всегда.
Он вспомнил сон. Точнее, ощущение сна. Эту ночь – не всю, а лишь её тень. Словно кто-то шептал ему сквозь стены. Не словами, а просто ощущением присутствия. И теперь эта бумажка казалась ему не вестью, а шрамом – как след когтей на стекле.
Он положил её на стол и включил систему записи.
«Лог 04.03.25. Зафиксирован неопознанный объект. Объект перемещается. Существуют следы аномальной активности. Предположительно – сбой восприятия. Требуется повторная проверка спектра.
Найден лист бумаги с фразой, которую я не писал. Причины появления неизвестны. Угроза – низкая. Поведение – наблюдательное.
Продолжаю работу.»
Но пока он говорил, монитор, на котором мигал символ загрузки, на миг потух. На полсекунды. А когда снова загорелся – курсор стоял не там, где был. Он перескочил на начало строки. И в журнале осталась короткая, случайная, но страшная надпись:
«Я здесь.»
Он не печатал этого.
Системный лог показал: клавиатура была неактивна в этот момент. Это не ввод. Это сообщение.
Лев встал, отошёл от стола. Закрыл глаза. Медленно, глубоко вдохнул.
Он один.
Он один здесь.
Он должен быть один.
Но координаты лгут. Свет врёт. И даже пустота уже не молчит – она смотрит.
Он не спал уже тридцать семь часов.
Это не было решением – скорее инстинктом. Лев боялся закрывать глаза, потому что каждый раз видел нечто, что не имело формы, не имело имени. Оно стояло где-то вне границ сознания – на краю темноты, ожидая, когда защита упадёт. Он чувствовал, как она приближается. Сначала – ощущением, тонким, как паутина на коже. Затем – в звуках: щелчок в дальнем коридоре, гул, как будто эхо умирающей звезды, слышимый сквозь бетон.
