Процитированный отрывок из письма – первое сохранившееся свидетельство того, что у Александра Исаевича Солженицына меняется не только образ мыслей, но и тактика. Упоминание о частых «сменах квартир» и вещах, которые «будут появляться и так же легко исчезать», говорит о том, что уже в 1944 году он, видимо, понял, что для него нет обычного пути в литературу и он должен будет изменить и свой образ действий.
Наталия Алексеевна соглашается с такой перспективой. Чего только она не готова для него сделать!
Между тем Александр Исаевич в своих письмах Наталии Алексеевне, все сильнее чувствуя, что они по-разному понимают счастье, продолжал корить ее:
«Будучи у меня на фронте, ты сказала как-то: не представляю нашей будущей жизни, если у нас не будет ребенка. Рожать и воспитывать сумеет всякий. Написать художественную историю послеоктябрьских лет, – повторял он, – могу только я один, да и то – разделив свой труд пополам с Кокой, а может быть, и еще с кем-нибудь. Настолько непосилен этот труд для мозга, тела и жизни одного».
К проблеме детей еще раз вернется сам Солженицын. В литературной форме. Как уже упоминалось, в романе «В круге первом» Солженицын изобразил самого себя в образе Глеба Нержина, а жену – в образе Нади. Сходство героев романа с их прототипами несомненно. Присущие Солженицыну беспомощность, неспособность добиться художественного воплощения реальной действительности облегчают распознание прототипов.
Солженицын пишет:
«Надя и Глеб прожили вместе один-единственный год. Это был год беготни с портфелями. И она, и он учились на пятом курсе, писали курсовые работы и сдавали государственные экзамены… И надо же, кое у кого теперь бегают смешные коротконогие малыши. А у них нет…
И Нержин, который целые годы не задумывался о детях, вдруг ясно понял, что Сталин украл у него и у Нади детей».
Как это типично для Солженицына, который отправился в путь за славой оппозиционного писателя! Именно здесь-то и сказывается вся смехотворность его суждений. Ну как тут не вспомнить доброго солдата Швейка: «На это бы человеку потребовались железные нервы».
Есть определенное различие между письмом 1944 года, содержащим высказывание, что таким людям, как он, нужны «духовные» дети, и этой политической автостилизацией. А ведь для солженицынского литературного метода как раз и типична такая конъюнктурная ложь.
