Дорогу до камбуза она не запомнила. Уинстон убьет ее своим жутким тесаком, если она опоздает. Ладно, выйду на палубу, там спрошу кого-нибудь. Только выйти бы. Так, палуба наверху, значит надо идти наверх. И правда, через несколько минут Алиса оказалась на нижней палубе. Над горизонтом поднимался золотистый блин солнца, постепенно увеличиваясь в размерах. Мимо кто-то промчался, сверкая пятками, и как обезьяна взобрался по канатам. Новоиспеченная помощница кока сладко потянулась, сделала несколько наклонов вперед и в стороны, провела рукой по волосам. Фу, какие они спутанные, а у корней уже жирные. Интересно, они тут хоть как-то моются или только по прибытии на берег? Умыться бы…
Девушка осмотрелась и увидела знакомую дверь – ага, нам, кажется, сюда. Поплутав немного в темноте, она наконец оказалась на камбузе.
– Чшшего дрыхнешшшь? – услышала она недовольный голос Уинстона.
– Я немного заблудилась, – оправдалась Алиса.
– Заблудилась… Иди сюда.
Алиса зашла за перегородку. Кок что-то переливал из кастрюли в кружки.
– Неси давай.
Алиса взяла две кружки и понесла в столовую. По пути она понюхала жидкость и чихнула. Кажется, это была смесь рома и чего-то тухлого. Есть не хотелось.
– А почему нельзя сначала расставить кружки, а потом разлить в них… это?
– А почему бы тебе не заткнуться?
Что ж, никто и не обещал, что благосклонность будет сохраняться все время. Алиса молча таскала кружки и расставляла их на столы. Потом Уинстон сунул ей в руки большой поднос с сухарями, мол, раскладывай. И это завтрак? Но спорить помощница не стала. И начала раскладывать сухари по три штуки рядом с кружками.
– Ты шшшто делаешшшь? – зашипел Уинстон.
У Алисы аж сердце ушло в пятки.
– С-сухари раскладываю.
– По одному! – рявкнул кок. – Расщшшедрилась она.
Алиса быстро поправилась и разложила положенное количество сухарей рядом с каждой кружкой. Он это серьезно? Это завтрак? Трындец, конечно. Сам-то поди, вчерашнюю кашу доест и не подавится. А капитан тоже это ест? Вот она романтика золотого века пиратства.
Уинстон таращился из-под мохнатых бровей, уперев руки в боки, точнее одну руку, обрубок у него висел вдоль тела.
На подносе еще осталось несколько сухарей.
– Тут еще сухари остались, может?..
– Я сказал, по одному!
Алиса пожала плечами. Как скажете, камбузный жеребец. Вслух она, конечно, этого не произнесла, но про себя улыбнулась.
И снова топот. Распахнулась дверь, и в камбуз ввалилось несколько человек. Они выглядели бодрыми, хоть и встали раньше – некоторых из них она видела на палубе пару минут назад. Вахтенные?
Те приветливо закивали головами и перебросились короткими фразами с Уинстоном. Тот послал их к черту и скрылся за перегородкой. Алиса поплелась за ним – а что еще делать-то?
Кок вытащил грязный мешок из тумбочки, пошарил в нем рукой, сплюнул и сказал через плечо:
– Принеси ешшше чшечшевицы.
Алиса не сразу сообразила, что он просит ее.
– Эмм, откуда?
– Ну не знаю, у Господа Бога попроси, например, – выпрямился во весь рост амбал. – Тебя же Робин водил по кораблю, вот и спроси у него, где хранятся продукты.
Алиса сначала дернулась в сторону выхода, потом замешкалась:
– А чего это мне просить какого-то Робина, когда вы на кухне главный? Покажите дорогу, просветите неумеху.
Уинстон оскалился, затем сплюнул, вытер грязную руку о такой же грязный фартук (он его вообще снимает?) и повел девушку за собой. Уловка подействовала, стоило было сказать волшебное слово «главный» в противовес «какому-то Робину».
