Оленька довольно потерла руки и вернулась к стойке с капельницей. Через минуту игла была воткнута в вену. Капающее лекарство наполняло тело новой усталостью. Голоса снова стали далекими, и Катерина погрузилась в сон.
****
Отдохнув, Катя почувствовала прилив сил. После обеда к девочке снова зашел Максим Анатольевич и спросил адрес и имена родителей. Катя сделала отчаянную попытку вспомнить, но безуспешно.
– Ясно, – доктор сделал запись в карточке.
День пролетел незаметно. Школьнице сделали несколько процедур. На вопрос доктора, удалось ли связаться с родителями девочки, Оленька ответила, что в справочной службе не могут установить личность пациентки. Оказалось, что в базе данных нет гражданки с именем Екатерины Вязовой. Её так называемый «старший брат», чью фамилию работники приняли за главный ориентир, больше не появлялся.
– Ну что ж, подождем до завтра, – вздохнул Максим Анатольевич, держа в руках медицинскую карту, на обложке которой было написано всего одно слово – «Екатерина», – если никто из родственников не объявится, придется обращаться в полицию, – доктор вышел в коридор.
– Всем спокойной ночи! – ослепительно улыбнулась Оленька и тоже вышла из палаты, толкая перед собой тележку с баночками-скляночками.
****
Катя вздрогнула. Что, уже ночь? Сколько же сейчас времени? Какое сегодня число? И год?
Эти вопросы не давали пациентке покоя. Конечно, можно было спросить у соседей по палате, но будить людей посреди ночи только, чтобы узнать, который час, просто глупо! Подумают, что она не просто больная, а действительно больная – на всю голову!
Катя обвела взглядом темную палату. Одиноко светивший на улице фонарь бросал на свежевымытый линолеум полоску холодного света. Где-то в углу сопел перебинтованный малыш, а на койке рядом, переворачиваюсь то на один бок, то на другой, беспокойно храпела полная женщина – наверное, его мама.
А где этот чудик – Гриша? Разве он не возвращался в часы посещения? Передумал? Получается, что все его разговоры о любимой сестренке – ложь?
Катя и сразу не поверила взъерошенному долговязому парню, но грудь, вопреки всему, распирало от давящих изнутри чувств разочарования и страха.
Что, что произошло раньше? Почему она лежит в больнице? Где её родители? Они же должны быть! У всех людей есть родители! Неожиданно в мозгу вспыхнул образ тонкой светловолосой девушки, который тут же погас. Катя уткнулась в подушку от нахлынувших слез.
Как бы не старалась, девочка не могла ничего вспомнить. Словно этот день был первым днем в её жизни, а ещё вчера пространство застилала непроницаемая темнота. Но Гриша! Гриша что-то говорил о походе. Неужели очередная выдумка? Нет, Катя видела парня всего один раз и всего минут пять, но все равно Гриша не производил впечатления выдающего интеллектуала, поэтому он не мог все придумать. Значит, толика правды в его словах есть! И Гриша единственный, кто может помочь Кате. И как он после пережитого посмел бросить её и просто уйти!
Тук-тук-тук!
Катя приподнялась на локтях и неверящими глазами уставилась в окно. Сквозь мутное стекло проступал силуэт высокого худощавого человека. Девочка выскочила из-под одеяла, и бесшумно подошла к проему. Снаружи, цепляясь руками за карниз, на подоконнике отчаянно балансировал Гриша.
Катя рванула присохшую створку. В палату ворвался прохладный летний воздух.
