Альманах современной русской прозы и поэзии «Литературные встречи» №3 - страница 5

– Аллах не допустит такого святотатства… Поедем назад, сайед. Ты видел. Ты убедился. Большего уже ты сделать не сможешь: посох оставил здесь сам Муса, и потому отсюда он не уйдёт…

– Ты не понимаешь, Али. Мы заберём этот посох, и если это действительно посох Моисея, мы покажем его всем людям! Люди будут платить большие деньги, чтобы увидеть реликвию…

– Тогда ты оставайся, я уезжаю.

– Али!

Дуло винтовки уставилось в меня своим зрачком. Я вскинул было свою, ну тут же опустил: вернись я без проводника – хашимиты изрежут меня на куски… Пустыня большая и позволяет разминуться с любой опасностью, если только эта опасность не хозяева пустыни, бедуины…

– Делай что хочешь, чужеземец, – мягко, слишком мягко сказал Али, – только выполни одну просьбу. Делай это после того, как я отъеду на фарсангот этого места…

Тон у него такой мягкий, что мне стало ясно: это всё, предел. Дальше только кровь. Но я попытался его удержать:

– Али, я заплачу втрое больше!

– Яне беру денег с сумасшедших…

– В пять раз!

– Прощай.

– Али, не оставляй меня!

Гнев, отчаяние и… облегчение. Вот что испытал я, смотря на удаляющуюся спину своего проводника. Да, облегчение. Если бы меня пытались водить за нос, проводник не сбежал бы сейчас сломя голову, а, подхихикивая, разрешил бы забрать с собой и палку, и череп. Значит, за моей спиной возвышается цель многолетних поисков. И именно это удержало меня от того, чтобы тронуть своего верблюда вслед за Али. Я не сдамся в шаге от величайшей исторической загадки! Или величайшего своего заблуждения…

Всё началось со случайно попавшего в мои руки манускрипта. Произошло это в Каире. В лавочке антиквара я увидел рукопись на совершенно незнакомом языке. Только после выяснилось, что это белейбелен – тайный язык, созданный суфиями. Вернее, одним из них – Фазлаллахом Астарабади. Этот почтенный муж возглавлял секту, называвшуюся «хуруфи» («буквенники»), и был казнён эмиром Миран-шахом, сыном Тимура… Да, у суфиев были серьёзные мотивы создавать свой тайный язык: они попеременно то восходили к подножиям тронов, то бежали, гонимые всеми… Но всего этого я тогда не знал, я покупал рукопись как забавное недоразумение. Знать бы, куда это меня заведёт…

Завело в пустыню. В пески. Верблюд и два бурдюка не очень свежей воды… Ладно, выберусь. И не из таких передряг выходил.

Я слез с верблюда и обошёл посох вокруг. Суковатая палка, впрочем, хорошо отполированная, воткнута прямо в песок. Как не упала, почему не засыпана песком? И этот череп… Естественно, мумифицировавшийся, вон, даже волосы торчат. Хотя по понятиям рациональной науки пески давно должны были очистить его от всякой плоти и отполировать до белизны… Или я ничего не понимаю?

Рукопись тоже оставалась совершенно непонятной. Произведённый частотный анализ показал, что таинственные письмена всё-таки письмена: слова – это слова, а предложения – именно предложения. Но какой это язык? Грамматика… если она была… напоминала сразу и турецкий, и персидский, и арабский языки: образование слов за счёт присоединения к корням разнообразных суффиксов и префиксов. Этакое эсперанто для Османской империи… Это и подтолкнуло меня обратиться за советом к опытным востоковедам, которые и вывели меня на библиотеку манускриптов Пристонского университета, где хранится единственный в мире рукописный словарь белейбелена.

Первые же попытки перевода дали ошеломительный результат. Рукопись начиналась так: «Славен будь, Господь, сотворивший вещи, будучи в форме Света, и Который поднимается изо рта того, кто превозносит Его чудеса, когда они проявляют себя…» Да. У хуруфи были основания прятаться и шифроваться и от сильных мира сего, и от простого народа: ведь они считали человеческую речь одной из манифестаций Бога: «Имя Господа есть сам Господь, но Господь не есть имя…» А в доказательство своей правоты они перетолковали предание об Исходе иудеев из Египта. С точки зрения хуруфи, Моисей получил от Бога посох, способный претворять слова своего хозяина в жизнь. Именно посох по приказу своего господина пожрал обернувшиеся змеями посохи египетских жрецов, наслал на страну «казни египетские» и заставил расступиться воды Красного моря. Но в конце своей поистине долгой жизни Моисей задумался о том, что произойдёт, если посох попадёт в недостойные руки. А достойных вокруг себя он не видел… Поэтому, отослав иудеев покорять Ханаан, сам он отошёл вглубь пустыни, где, «… утвердив посох в земле, повелел ему пребывать тут до скончания времён». И хуруфи перечислили географические ориентиры, по которым можно было определить это место. Дальнейшее ясно без слов: я стал собираться в дорогу.