Алтарь снов - страница 16

Аня – худая, с длинными белыми волосами и зелёными глазами, в которых тлеет пустота, – лежит в капсуле. Её руки опущены, пальцы лежат вдоль тела, измождённое лицо выдаёт боль, но не причину. Барго подходит, его голос мягкий, почти тёплый: Ты не хочешь больше страдать, правда? Я дам тебе мир, где нет слёз. Он держит ампулу – 25 мл, доза, убившая других. Аня смотрит на него, её взгляд – как разбитое стекло. Она мограет. Препарат вливается в вену, её тело обмякает, веки тяжелеют. Монитор в лаборатории вспыхивает: Синхронизация: 90%… 98%… 99,9%. Гиппокамп пылает на экране, нейроны сплетаются в звёздный узор. У корней её волос проступает чёрная тень. Барго шепчет: Ты – та, Аня. Ты сделаешь всё… Ворон кричит за окном.

Барго вспоминает как капсулы гаснут. Тела корчатся, мониторы показывают хаотичные вспышки, затем – пустоту. Барго записывает: Субъекты 8–10, 12-30. Коллапс нейронов. Аня – единственная, Субъект 11 (Е.Л.Л.11). Он подходит к зеркалу в углу. В отражении – его лицо, но глаза чужие, он улыбнулся. Я близко, мы близко – Таня. Ещё шаг, – шепчет он.

6. Побег: Танец с тьмой

Капля, еще одна, Тир поднял голову и улыбнулся он всегда умел находить слабые места. В бою он бил точно в болевые точки, в разговорах – задевал за живое, провоцируя стычки, в которых, правда, не всегда выходил победителем. Но сейчас он нашёл слабое место темницы – крышу. Он знал, что через двери ему не уйти. После них – ещё двери, а за ними стражники, сильнее и лучше экипированные. Прямая схватка была самоубийством. Да и убивать он нехотел. Не время. Но крыша… крыша была его шансом.

Белое солнце мёртвых освещало деревню Звень, когда тяжёлые шаги стражника прошли мимо камеры. Тир притворился спящим, но его разум был ясен, как никогда. Он знал распорядок обходов и ждал своего момента. Как только дверь за стражником скрипнула и захлопнулась, в тёмном углу камеры открылись сверкающие глаза юноши.

Действия Тира были быстрыми и точными. Он сжал в руке ржавый гвоздь – тот самый, что Карас сунул ему перед уходом. «Ты же Волкодав. Разгрызи и эту цепь», – сказал тогда Карас, и его усмешка всё ещё звенела в ушах Тира, согнул его кончик и просунул в замочную скважину. Закрыв глаза, он зубами ухватился за прут решётки, чтобы звуки из замка резонировали прямо в его внутреннее ухо. Он искал язычок механизма – сердце замка. Где-то надавил, где-то потянул, и заветный щелчок открыл дверь.

Чтобы скрип не привлёк внимание, Тир, недолго думая, помочился на нижнюю петлю, а затем, приподняв тяжёлую дверь, плавно её открыл. Отмычку он оставил в замке – пусть стражники думают, что он сбежал через двери.

Выйдя в коридор, Тир размял мышцы, которые долгое время были в бездействии. Его тело было готово к действию. Быстрые и тихие шаги понесли его обратно в камеру. Упершись ногами в стену, он оттолкнулся, схватился за маленький оконный проём под потолком и подтянулся. Одной рукой он держался за торчащий кирпич, другой разбирал гнилые доски потолка, аккуратно складывая их в сторону.

Когда проём стал достаточно широким, Тир медленно, распределяя вес, перебрался на чердак. Он уложил доски обратно, чтобы скрыть следы побега. На чердаке снять глиняную черепицу не составило труда. Выбравшись на крышу, он аккуратно уложил черепицу на место.

Тир балансировал на краю крыши, когда его подошва скользнула по мокрой черепице. Мгновение – и он повис над пропастью, вцепившись в скользкий край. Внизу, словно насмехаясь, раздались тяжёлые шаги стражников. Их голоса эхом разнеслись по ночной деревне: