– Тогда не могли бы вы открыть нам внутренний двор?
– Ага. Покинуть пост в вечернее время и получить двойной штраф, – закивал мужчина, тихо смеясь себе под нос. – Я вызову кого-то из дежурных, можете их допытывать.
Роберт отвернулся, чтобы охранник не увидел на его лице смесь раздражения и презрения. Детектив отлично знал, что это не те эмоции, которые стоит демонстрировать человеку, от которого может понадобиться помощь. Недальновидность была бы плохой чертой для детектива. Поэтому Роберт ничего не сказал, лишь облокотился о стойку и весьма красноречиво взглянул на напарницу.
***
Внутренний двор можно было назвать симпатичным, если забыть, что находилось за тяжелой железной дверью. В свете прожекторов длинные тени полуобнаженных деревьев выглядели зловещими: они тянули свои ветки, будто желая схватить и утащить в лес добычу. Роберт достал пачку сигарет и закурил, игнорируя неодобрительный взгляд суровой медсестры, не проронившей ни слова с момента встречи в холле. Джейн на секунду замерла, завороженная пейзажем, который сложно было назвать красивым в классическом понимании этого слова. Открывавшийся с заднего дворика вид был прекрасен в своей уродливости. Из-за забора выглядывали верхушки острых скал, походивших на кривые зубы гигантского чудовища, разинувшего пасть в стремлении проглотить целый океан. Верхушки сосен и елей мерно качались, вторя слабым порывам океанского бриза. Шумящие вдали волны не было видно: их накрыл пеленой плотный молочный туман. Джейн выдохнула и моргнула, стараясь прийти в себя от внезапного приступа созерцания. Девушка прекрасно знала, что сейчас у нее есть дела гораздо важнее.
– Сюда, – махнул рукой Роберт, медленно направляясь к небольшому тупиковому проулку, утонувшему в темноте.
Джейн поспешила за напарником, стараясь не вглядываться в тьму. Этот позорный детский страх мрачной неизвестности преследовал Рид до сих пор, заставляя включать лампу перед отходом ко сну.
– Здесь нашли его тело? – осведомился детектив, указывая на заасфальтированную поверхность, будто позабывшую недавний вкус крови.
– Да, – коротко бросила медсестра, скрещивая руки на груди.
– А ведь камера здесь есть, – отметил Роберт, затушив сигарету о стену. – А записей нет. Весьма удобно.
– Некоторые камеры вышли из строя после скачка электричества, – ответила женщина. Это была самая длинная фраза, сказанная ей, с момента встречи.
Джейн взглянула на сопровождающую. Ее силуэт, казалось, светился в кромешной темноте. Медсестра больше походила на одну из статуй: безмолвная и холодная.
– Давно это произошло?
Роберт достал из заднего кармана телефон и незаметно включил диктофон. Напарница, увидев это, коротко кивнула и выдохнула.
– Свет постоянно отключают. Заметили неполадку недавно.
– Безусловно, – еле слышно пробормотал детектив. – Насколько недавно? – сощурился он.
– Когда собирали записи с камер, насколько мне известно, – нехотя ответила медсестра, отворачиваясь.
Женщина явно не была настроена вести диалог. Сложно было понять, дело в ее характере, прямом указании руководства или вынужденной привычке не общаться с посторонними. Может быть, за время работы она настолько привыкла к изоляции, что стала воспринимать остальных как чужаков, с которыми тяжело найти общий язык или интересующие темы. Все же длительное обособленное проживание не могло не сказаться на характере человека, а наличие вокруг сотни пациентов лишь усугубляло сложившееся положение.
