Птицы верещали о чем-то своем, насущном: по дороге прыгали и чирикали воробьи, в небе проносились стремительные стрижи, неторопливые голуби выискивали, чем бы поживиться, исследуя места под скамейками у подъездов и под автомобилями. Детская площадка терялась за цветущими яблонями. Дорогу возле дома пересекали две младшие школьницы. В подъезд зашла немолодая женщина с сумками. Возле синей «ауди» курил мужчина, общаясь по мобильнику. Молодая мама вела одетого в полосатый костюмчик малыша за ручку, второй рукой подталкивая перед собой коляску.
– О чем разговор? – глянув вниз на двор, спросил Сезонов, опираясь локтем на эмалированное ограждение. Евгений выпустил дым.
– Хочу в Москву переехать.
Сезонов помолчал. Покивал, глядя на соседний дом. Евгений понял: в этом его движении на самом деле было несогласие с полученной информацией. Впрочем, он другого от отца и не ожидал.
Развернув сощуренное против солнца лицо к сыну, Сезонов бесстрастно спросил:
– Повод?
– К нам в компанию в начале весны приходили представители столичной фирмы. Предлагали сотрудничество, скрыто переманивали к себе. Короче такие акулы аутстаффинга, – Евгений покачал в воздухе сигаретой. – Работают по тем же направлениям, что и мы, просто они крупнее и масштабнее на рынке услуг. Ради интереса, так просто, я прошел профильный тест компетенций на их сайте. После этого мне позвонили и пригласили в представительство типа как на собеседование, но как бы и нет. Знакомство такое. Посмотрели на мои ответы теста, предлагали с моим опытом перебраться в Москву. Рассказали функционал, озвучили условия, предлагали подумать. Почитал отзывы, посмотрел, что сотрудники сами говорят о фирме. Ну вот, короче.
Евгений в очередной раз затянулся.
– Что задумываешь? – Голос отца вежливый, но холодный, старается казаться безучастным, но прорываются нотки несогласия с решением.
– Ну хотя бы на первый раз просто съездить, встретиться с «головняком», постажироваться. Там смотреть уже. Пока на время. Интересно.
Между мужчинами повисло молчание. Чтобы оно не стало тяжелее свинца, Сезонов сдержанно произнес:
– Жень, послушай. Я сейчас выслушал тебя, теперь ты выслушай меня. – Полковник выпрямился и развернулся к сыну: – Я…
– …категорически против. Естественно.
Евгений нервно улыбнулся, затягиваясь, и кивнул.
– Подожди…
– Каково прикрытие в этот раз? Хотя у тебя оно одно-единственное, всегда: программа защиты.
Евгений смотрел под ноги и выдохнул дым, стряхивая пепел в банку с потертой и выцветшей этикеткой.
– Жень. Давай серьезно, – полковник устало взглянул сыну в лицо. Тот несколько секунд смотрел на него, а потом вновь отвернулся. – Я правда рад, что тебя оценила большая московская фирма. Но послушай меня и поверь мне. Подожди еще немного. Контракт больше не продлят, его действие заканчивается уже в этом сентябре – совсем скоро. Не снимайся с места раньше времени. У нас нет дополнительных условий, чтобы кто-то из нас троих под самый конец программы вдруг стал предпринимать шаги в сторону нормальной жизни, будто заранее готовясь к истечению контракта. Тебе просто не дадут добро.
– «В сторону нормальной жизни». Какое слово сказал: «нормальной», – беззлобно произнес Евгений, но в его голосе Сезонов, осекшись, явно услышал издевку.
– Не придирайся к словам. Я много раз, много лет объяснял тебе, что значит программа защиты, под которую я попал и которая распространяется также на тебя с мамой. Эта не страховка, это вынужденная мера.
