«Всё же столица предусмотрительно разделила каждый округ по цветам: так выявить предателей ничего не стоит» – приходит мне на ум, пока я окидываю толпу взглядом.
Из-за двери послышался грохот тарелок, и тихая ругань. Отвернувшись от окна, я направляюсь в комнату. Когда я открываю дверь, в нос бьёт запах подгоревшей еды.
Армин, стоял возле плиты, и отчаянно скоблил лопаткой содержимое сковороды, что уже не желало отделяться от неё. Заметив меня, он замирает, оставив сковороду на плите, от которой начинал идти дым.
– Давай лучше я?
Подойдя к нему, я забираю сковороду и лопатку, и пытаюсь отскрести пригоревший бекон.
– Да, – Армин отвечает растерянно, – я тогда, пожалуй, кофе сварю.
Он тянется к шкафчику:
– Ты же всё ещё пьёшь кофе? – поспешно спрашивает он.
Улыбнувшись, я киваю ему, и замечаю, как Армин наклоняет голову вниз. Его отросшие волосы выскальзывают из-за уха и скрывают от меня его лицо.
С жалостью выбросив сгоревшие куски бекона, я кладу те, что остались в открытой пачке. Когда бекон подрумянивается, пододвигаю упаковку с яйцами к себе ближе. Шум небольшой кофеварки отвлекает меня, и я поворачиваюсь на звук. Армин стоял ко мне спиной, оперевшись на столешницу рукой.
– Ты извини, что кроме этого ничего больше нет, – Армин, не поворачиваясь, машет рукой в сторону вскрытых упаковок от бекона и яичной скорлупы, – я обычно не готовлю себе.
– Всё в порядке, – я улыбаюсь, поздно поняв, что он этого не видит.
Я раскладываю приготовленное по тарелкам, которые заранее помыл Армин, и несу их к столу. Подав мне вилку и бокал с обжигающим кофе, он старается не смотреть на меня.
Осматривая свой запоздавший завтрак, я лишь думаю о том, что это не самая лучшая еда, после почти суток голода, и в тоже время – самая вкусная.
Тарелка Армина стремительно пустеет, и он нарушает молчание:
– Лив, ты ведь ничего не знала?
Медленно пережевывая бекон, я не сразу понимаю, о чём он меня спрашивает.
– Ты об этом? – я указываю вилкой на окно, за которым кипела жизнь.
Армин утвердительно кивнул.
Я откидываюсь на спинку стула, издающую раздражающий скрип, и вздыхаю:
– Не знала.
«Начнёт насмехаться, или будет отчитывать?» – раздумываю я, глядя на остатки еды, уже не желая доедать.
– Так и подумал вчера.
Армин поднимает на меня взгляд и, впервые за многие годы, что я его знала, он не смотрел на меня насмешливо, он не улыбался – он был, для меня, непривычно серьёзен.
– Когда ты, будучи ещё новобранцем, вот так уверенно заявила мне, что собралась в спецотряд, я испугался.
Армин на миг делает паузу, прикусив нижнюю губу:
– Потому что был уверен, что именно эту цель ты преследуешь.
– Так ты всё знал ещё тогда?!
Я подаюсь вперёд, ударяясь об стол, и кофе в бокале расплескивается.
– Да, и думал, что ты именно за этим туда идёшь. А когда тебя взяли в отряд «Бета», у меня не осталось сомнений на этот счёт.
Армин пожимает плечами, и втягивает шею так глубоко в плечи, словно боится чего-то.
Я закрываю лицо руками, думая о том, какая же я дура, что не замечала всего того, что было явным для других.
– И как давно ты знал обо всём? – отняв от лица руки, спрашиваю я.
– Всегда. Я ушёл работать в академию именно для этого.
– Что?
– Да, я давно горел идеей изменить мир, – Армин слегка улыбается, – я был таким глупым и даже наивным, что сейчас мне безумно стыдно за это.
– Представляешь, – он широко улыбнулся, – я тогда правда думал, что могу что-то изменить к лучшему! Вступил в сообщество таких же вот идиотов, ещё в медицинском колледже. После меня позвал в академию майор, который тогда работал в обучающем корпусе, и я ушёл работать туда. Я сомневался в правильности сделанного выбора, но тогда думал, что свернуть с этого пути уже нет возможности.
