Я беру бокал с кофе, что ещё не успел остыть. Я кручу его в руках, не пробуя сам напиток, и рассматриваю коричневые подтёки на белой поверхности бокала.
– Мэри не любила меня именно поэтому. Говорила, что, таким как я, не место в госпитале.
Армин указательным пальцем дотронулся до брови, и тут же убрал руку, словно обжегся.
Это объясняло, почему мама была так груба с ним, и постоянно цеплялась к его ответам.
– Как-то она сказала, что мне нельзя доверять человеческую жизнь, и что она совершает большую ошибку, разрешая мне, присматривать за тобой.
– Она была несправедлива к тебе, – говорю я, вспоминая то, как она относилась к Армину.
Он невесело ухмыльнулся:
– Нет, Лив, во многом она была права. Я тогда витал в мыслях о революции, о том, что сделаю мир вокруг лучше, что мои идеи и мысли правильны. А была права Мэри – она помогала тем, кто в этом нуждался, здесь и сейчас, не мечтая о том, что когда-то всё наладится. Она лечила, оперировала, пыталась спасти каждую жизнь, пока я думал, что это я знаю как надо. Думал, что всё это не имеет смысла, что всё нужно изменить на корню, и вот тогда мы все заживём хорошо.
Армин запустил руки в отросшие волосы:
– Смотрел на всех свысока, считая своих коллег в госпитале недалёкими. Учёба тогда была чем-то вроде прикрытия, я не отдавал ей должного внимания и все силы тратил на это сообщество. Глаза я открыл на происходящее, только когда увидел в госпитале раненых гражданских, пострадавших от самодельной бомбы, которую смастерили подпольщики в соседней квартире.
Армин отводит глаза:
– А в академии понял, что из себя представляют некоторые военные. Узнал, что многие успешные задержания, это дело их рук. Спонсируют таких как я, когда я учился в колледже, анонимно, конечно же. А спустя время, какой-нибудь из спецотрядов, проводит успешное задержание, на радость столице.
– Теперь ты понимаешь, почему я не был рад, когда узнал, что ты хочешь попасть в спецотряд?
– Почему же ты тогда здесь, если всё не имеет смысла?
Я с вызовом смотрю на Армина, медленно отпивая горький кофе.
– Потому что продолжаю надеяться на лучшее, – Армин улыбается, – а ещё, Оливия, за тобой решил присмотреть, по старой памяти.
Он негромко смеётся, и его взгляд вновь приобретает тот же насмешливый вид, что и всегда.
Я лишь слегка улыбаюсь, отставляя бокал.
– Всё же, наши жизни как военных, сильно отличаются от жизни обычных людей.
Армин смотрел задумчиво в окно, и говорил тихо, словно сам с собой:
– Одно я точно знаю – такой пропасти между жизнями людей в одном государстве быть не должно.
Пока Армин смотрел в окно, погрузившись в свои мысли, я рассматривала украдкой его профиль. Черты лица будто заострились, и предательски намекали на его возраст. Армин, что всегда выглядел гораздо моложе своих лет, сейчас выглядел как взрослый мужчина. Первая седина на висках, и морщинки вокруг уголков глаз, поразили меня. Только сейчас я осознала, что Армину через пару лет исполнится сорок.
От внезапного и громкого стука в дверь, мы оба вздрагиваем, и Армин испуганно смотрит на меня.
– Это за тобой, – тихо произносит он, – утром приходили, чтобы оповестить о совещании в главном штабе.
– Я поговорю, а ты пока переоденься. Забыл тебе одежду отдать, – он кивает на диван, на спинке которого, лежала стопка чёрных вещей.
Взяв одежду, я ухожу в спальню, а Армин подходит к входной двери. Провожая меня взглядом, он дожидался, когда за мной закроется дверь в спальню.
