Я продолжала молчать. Разговор с Холлом напоминал минное поле: каждое слово он трактовал по-своему. Он не говорил прямо, для чего он позвал меня сюда – лишь намёки и ухмылки.
– Но я позвал вас сюда не для этого, – он неприязненно вздохнул, сведя брови к переносице.
– Капитан, меня интересует ваша гражданская позиция.
Подполковник развернулся ко мне всем своим корпусом, так и оставив руки за спиной сцепленными.
– Я был уверен в вашей непоколебимости, так как за вас поручились. И вот недавно до меня дошли неприятные слухи.
Холл вопрошающе взирал на меня, в ожидании молниеносного ответа, к которым он так привык.
Я лишь хмыкаю.
– Вы были уверены в том, что я буду здесь, правильно ли я вас поняла, подполковник?
Вместо ответа я задаю ему вопрос, заставив его испытать недовольство. Он вопросительно поднял брови, и его лоб прорезали глубокие морщины.
– Да, вы верно меня поняли, капитан, – процедил подполковник, спустя время, – человека, чьё жилище было разрушено снарядами Анталиона, трудно заподозрить в патриотизме. И всё же ваша позиция меня настораживает.
– При чём здесь смерть моей матери? Как это должно было повлиять на мою «гражданскую позицию»?
Я, не скрывая своего раздражения, смотрела в упор на Холла. Иногда, вспоминая тот день, я думала о том, что случившиеся если и не было сделано собственноручно столицей, то, как минимум, Анталион ничего не предпринял, чтобы после использовать это вторжение в своих целях. Но теперь подполковник открыто говорил, что это сделала сама столица, развенчивая все мои домыслы.
– Милая моя, – вдруг улыбнувшись, заговорил подполковник, – неужели вы думали, что это были вражеские самолёты? Те самые, что не могут подлететь к нашим границам и тем более залететь так далеко вглубь нашего государства?
– И всё же, при чём здесь смерть моей матери? – я с трудом дышала. – Я должна слепо последовать за кем-то, чтобы отомстить сразу всей столице?
Подполковник сощурил глаза, и распрямился. На его лице не осталось и следа от прежней снисходительной улыбки. Теперь я поняла, что совершила ошибку.
– Вы, безусловно, правы капитан, – подполковник скривился, словно съел лимон, – но ваша позиция, остаётся неясной.
Он приблизился ко мне, и каждый его шаг сопровождался ужасным скрипом половиц.
– Здесь это неприемлемо. Вы должны вести себя как капитан отряда «Бета», а не так, будто оказались в этом месте случайно.
Он задирает подбородок выше, и улыбается, глядя на меня немного свысока.
– Мне пора, а вам, – он сделал паузу, и слегка приподняв бровь, продолжил, – стоит решить, на чьей же вы стороне.
Он развернулся и направился к массивным дверям. Я иду за ним, и подполковник с удивлением оборачивается. Он явно удивлён, что я посмела пойти за ним следом. Холл ждёт от меня каких-то слов, но я сохраняю молчание. Бросив на него раздражённый взгляд, я жду, когда он откроет дверь, ручку которой он удерживал.
Подполковник тянет на себя тяжёлую створку, и пропускает меня вперёд, с прежним презрительным выражением лица.
Я удаляюсь, сохраняя спокойный шаг, и стараюсь держать спину ровной, даже когда спускаюсь по лестнице.
– А не зря тебя принцессой прозвали, – хохот Мэд, можно было услышать в любом уголке лагеря, – не правда ли?
Она толкнула Ричи в бок не жалея силы. Ричи лишь закатил глаза, и слегка покачнулся.
– Ты долго, – коротко бросил он.
– Можешь подняться и попросить от подполковника объяснений, – я скривилась, передразнивая его.
