Вчера Мэдисон не выглядела довольной тем, что происходило в лагере. Другие офицеры вели себя разрозненно, и даже враждебно, хотя цель у всех была одна. А высшие чины, находились в лагере недолгое время, а после исчезали в неизвестном направлении.
Пребывание здесь напоминало праздный отдых, который, всё же, требовал официального обращения и формы. Но каких-либо тренировок, о которых заходила речь на прошлом собрании, я здесь не наблюдала.
Выключив резко горячую воду, я поворачиваю кран с холодной, и меня обдаёт поток ледяной воды, от которой захватывает дух. Выдержав под ним лишь несколько секунд, я всё же прихожу в себя.
Под снятыми повязками, и швами, розовели шрамы, от которых я теперь не смогу избавиться. Если бы я смогла увидеться с Армином вчера, то он обработал всё специальными растворами, как когда-то обработал мою ладонь.
Окинув взглядом свою спину и руки, в небольшом зеркале, решаю, что это ерунда. Какая разница, что под моей формой?
В дверь уже кто-то настойчиво стучал. Завернувшись в полотенце, я распахиваю дверь и, смерив взглядом Джорджа, ухожу к себе. Я успела отвыкнуть и от общей душевой и от таких тесных спален. Обведя комнату взглядом, раздумываю о том, что она чуть больше шкафа в капитанских апартаментах академии. Слова Луки о золотой клетке, сразу же всплывают в памяти, как и весь наш разговор.
«Они нашли бы с Холлом общий язык» – с раздражением, расчесывая волосы, думаю я.
Разобрав вещи в рюкзаке, и найдя нижнее бельё, я одеваюсь. Топ, оказывается, неприятно давит на грудь, и я задумываюсь о том, чтобы снять его и вернуть на самое дно рюкзака и больше никогда о нём не вспоминать. Открыв шкаф, с неприятным удивлением замечаю отчищенный мундир, пару рубашек с высоким воротником, несколько брюк, водолазок и футболок.
«И зачем в таком месте весь ворох этой одежды?» – я верчу мундир на вешалке, осматривая его со всех сторон.
Значит здесь и сержанты из снабжения присутствуют, помимо техников, раз вся одежда в идеальном состоянии ждёт меня в шкафу.
«А Виктор отдал приказ, что мы едем налегке», – думаю я.
Вот только для чего весь этот фарс? Или для кого?
Все эти вещи означали одно – мы здесь надолго, и всё это было продумано задолго до этого дня.
Надев брюки, я тянусь к водолазке, вместо неудобной рубашки. В самом деле, пусть хоть премии лишают, хоть в звании понижают.
Помешкав, я всё же забираю из шкафа мундир.
Внизу было оживлённо, и в воздухе витал отчётливый запах кофе. Парни разговаривали за вытянутым, грубым столом, иногда смеясь. Кто-то ел, кто-то просто пил кофе. Было непривычно видеть их без игр в приставку.
Рауль крутился возле старой кофеварки, что-то бубня себе под нос. Засыпав свежие перемолотые кофейные зёрна, он нажимал кнопку, но ничего не происходило.
– Не работает? – спрашиваю я.
Рауль вздрагивает:
– Лив, доброе утро, – он вновь принимается жать на кнопку, то включая, то выключая кофеварку.
Спустя десяток нажатий, вода начинает нагреваться, и Рауль облегченно выдыхает.
Кухня, представляла собою ещё более жалкое зрелище, чем комната Армина. Здесь не было острова, с высокими стульями, и мраморными столешницами, как в академии. Было лишь несколько свободных тумб, покосившиеся шкафчики на стене, старая варочная панель и обшарпанный холодильник. В раковине виднелась гора посуды.
Встав возле тумбы с кофеваркой, стараясь не прижиматься к каким-либо поверхностям, я жду, когда всё будет готово.
