***
Ночью Анне грезилась далёкая Турция. Ласковое море плескалось у ног, спелые персики таяли во рту, а восточные шейхи устилали путь шёлком и осыпали драгоценными каменьями.
Разбуженная раскатом грома, за несколько минут до трели будильника, она некоторое время прислушивалась к монотонному стуку капель о подоконник. Тяжело вздохнув, посмотрела на спящего у стенки сына.
– «По рукам и ногам с тобой связана»! – она погладила топорщившийся ежик его светлых волос. – «Рвануть бы сейчас на заработки, жилье своё купить», – Размышляя о своей дальнейшей судьбе, Анна нехотя выбралась из-под тёплого одеяла. – «А вдруг повезет – за богача выскочу? Может, и правда, Борьку в интернат отдать, как Галка советует? Угораздило же меня в семнадцать родить! Был бы еще пацан как пацан, а тут… недоразумение одно. Решено, нужно что-то менять! Молодая же еще совсем, нужно не только о сыне, но и о себе думать».
Наскоро приняв душ, Анна подвела глаза перед настольным зеркальцем, прошлась щеточкой с тушью по ресницам и озорно подмигнула своему отражению.
– «Красотка! Ну красотка же? Все заморские принцы моими будут»!
Она только собиралась разбудить Борьку, как за окном прогромыхало, и ливень припустил с неистовой силой.
– Как ни, кстати, эта гроза, – сетуя на непогоду, Анна поправила одеяло на спящем сыне. – Повезло тебе. Спи, маленький варвар. Надеюсь, к моему приходу в квартире не будет, ни пожарных, ни полицейских.
Встретившись с Галиной у проходной, Анна сразу же оттащила ее в сторону и заговорщицки прошептала:
– Я всё обдумала. Летим в Турцию!
– Так и знала, что согласишься, – Галина подпрыгнула от радости. – Здесь нам ловить нечего. Посмотри на нас! Молодые, красивые, здоровые, а работаем на этом проклятом стекольном заводе.
– Ты права, – энергично кивнула Анна. – Пока загранпаспорта делаем, Борьку в интернат оформлю, – на секунду задумалась, виновато отвела взгляд. – Мне же отдадут сына, когда вернусь?
– Отдадут. Больно он кому нужен? – успокоила Галина. – А с паспортами заминки не будет. Двоюродная тетка в паспортном столе уборщицей работает, быстренько это дело обтяпает.
***
Борька проснулся, но глаз не открыл, лениво постукивая ладонью по стене в унисон дождю, барабанившему по подоконнику. В квартире царила непривычная тишина. Ни торопливых маминых шагов, ни хлопанья дверцы шкафа, ни привычного уху крика:
– «Подъем, соня! Я опаздываю!»
Не дождавшись команды к подъему, Борька сбросил с себя одеяло, прошлепал босыми ногами по рассохшемуся паркету. Заглянул на кухню – пусто, в ванную – никого. Мамы нигде не было. Наскоро натянув одежду, он втиснул ноги в ботинки и обмотал вокруг шеи длинный, полосатый шарф. Но стоило потянуть за дверную ручку, как стало ясно – заперто. В отчаянии Борька пнул дверь ногой, сорвал с себя куртку и выволок из-под стола старый, деревянный ящик с инструментами, оставленный прежними хозяевами квартиры. С отверткой в руках он взялся за дело, выкручивая шурупы, удерживающие ручку. Затем, орудуя молотком, принялся, остервенело, дубасить по замку, пока его яростный стук не выманил на лестничную площадку соседку.
– Опять хулиган разошелся?! – завизжала она. – Вот я матери нажалуюсь и участкового позову. Пусть вас, паразитов, выселят к чертям собачьим! Ну никакого житья от этого слабоумного.
Борька знал: мама накинется на него с кулаками, и сквозь слезы зло прошипит: «– Одни убытки от этого ребенка! Зачем только на свет появился?»
