– Францисканский монах, – как будто оскорбилась герцогиня, – нет, слишком ничтожно…
Анжелика тем временем разглядывала очаг, через который, по словам госпожи де Модрибур, исчез князь тьмы. Там лежала зола, потому что, несмотря на теплые июльские ночи, для больной разводили огонь. Накануне Анжелика собственноручно подбросила туда вязанку хвороста, чтобы пламя разгорелось пожарче и уцелевшая в кораблекрушении страдалица ощутила благотворное успокоение.
Приглядевшись, Анжелика различила след босой ступни. В очаге витал вполне ощутимый запах, Анжелике он был знаком. «Какой-то дикарь, который проник сюда со свойственной им бесцеремонностью!.. Вероятно, он искал меня. Кто бы это мог быть?»
Происшествие напомнило ей проникновение посланца ирокезов Тахутагета в лагерь Катарунка, в самую гущу их врагов, абенаков, для встречи с Пейраком. Несмотря на воспоминание об ирокезах, военные отряды которых снова стали угрожать краю, Анжелика как будто успокоилась и даже обрадовалась.
– Думаю, ты оказался прав, – со смехом обратилась Анжелика к Адемару. – Скорее всего, это ангел.
– Полагаю, мое видение вы всерьез не принимаете, – обиделась герцогиня де Модрибур.
– Что вы, сударыня! Я убеждена, что вы видели что-то… или кого-то, но не думаю, что это был дьявол. Взгляните на Адемара! Вот простая душа! Потому-то его восприятие сверхъестественного достаточно верно!
Между тем кто-то изо всех сил барабанил в дверь. Пришли сыновья госпожи Каррер, посланные матерью, чтобы помочь герцогине де Модрибур собрать вещи и сопроводить ее в новое жилище.
Румяные лица этих мальчиков и подростков, задубевшие от морского воздуха и вольного ветра, овевавшего их во время охоты, рыбной ловли и привычного с детства тяжкого труда, были прелестны. Они действовали уверенно, как положено людям, самостоятельно распоряжающимся своей жизнью и далеким от сложностей общества, задушенного многовековым соблюдением приличий, столь же мелочных, сколь и бессмысленных.
– Где ваши вещи? – осведомились они.
– Их нет, – вздохнула герцогиня. – Господин Арман, вы закончили со своей писаниной?
Секретарь присыпал листки песком, глубоко вздохнув, свернул их в трубочку и поднялся со стула.
И вся компания принялась спускаться по деревянной лестнице форта.
Несмотря на заверения герцогини, твердившей, что она великолепно себя чувствует, Анжелика подхватила ее под руку, чтобы поддержать. И правильно сделала, потому что, дойдя до последних ступенек, Амбруазина де Модрибур снова лишилась чувств.
И на то у нее были все основания.
В дверях, преграждая им путь, во всем своем величии стоял Пиксарет, вождь патсуикетов, Пиксарет – Крещеный Великан, Великий Воин Акадии.
Без сомнения, именно он утром бесцеремонно явился во всей своей красе перед невинными и неискушенными очами вновь прибывших. Ничего удивительного, что дамы решили, что это дьявол.
Нынче облик его внушал особый ужас. Прикрытое лишь набедренной повязкой, все его тело с головы до ног было разрисовано темно-красными, алыми и лиловыми разводами, которые замысловатыми спиралями и завитками обегали вокруг грудных мышц, выступающих бедер, колен, щиколоток, плеч и предплечий, а также пупка. Нос, лоб, подбородок и скулы тоже подверглись подобной раскраске, что делало лицо индейца похожим на маску заживо освежеванного, на которой ослепительно сверкала живая улыбка и проницательные и насмешливые глазки хищного зверька.
