Анжелика поспешила признать его.
– Пиксарет, – воскликнула она, – как я рада тебя видеть! Пожалуйста, заходи, располагайся в этом зале, по соседству. Я прикажу, чтобы тебе принесли прохладное питье. Жером и Мишель с тобой?
– Они здесь, – объявил Пиксарет, отставив копье, чтобы пропустить неразлучных друзей.
Это новое пополнение в перьях и боевой раскраске доконало Королевских дочерей и их попечительницу. Однако госпожа де Модрибур повела себя с похвальным мужеством. Все же она отличалась огромным самообладанием. Было очевидно, что даже сам дьявол не заставил бы ее утратить чувство собственного достоинства перед лицом порученных ее попечению простых девушек.
Даже когда Пиксарет подошел к ним и решительно положил свою лоснящуюся руку на плечо Анжелики, герцогиня и глазом не моргнула.
– Ты ждала моего прихода и не сбежала. Это хорошо, – похвалил Анжелику Пиксарет. – Ты не забыла, что я твой хозяин, потому что во время боя положил руку тебе на плечо.
– Я бы не посмела забыть об этом. Да и куда мне, по-твоему, бежать? Присаживайся! Давай поговорим.
Анжелика провела нежданных гостей в центральный зал со столом и табуретами, а затем вернулась к француженкам, которые наблюдали за происходящим с широко раскрытыми глазами, хотя постепенно успокаивались.
– Это великий индейский вождь, – охотно пояснила она. – Видите, это не дьявол. Наоборот, он католик, да к тому же ревностный. Искренний приверженец Святого Креста и иезуитов. Его спутники – воины, и тоже крещеные.
– Первые дикари, которых мы видим! – прошептала Амбруазина. – Какой волнующий момент…
Дамы все с тем же чувством страха и отвращения издали рассматривали троих краснокожих. А индейцы тем временем, с любопытством озираясь по сторонам, шумно рассаживались вокруг стола.
– Однако вид у них отвратительный и пугающий, – снова заговорила герцогиня. – К тому же от них дурно пахнет…
– Ничего, можно привыкнуть. Это всего лишь жир медведя или нерпы, они смазывают им свои тела, чтобы зимой защититься от холодов, а летом – от москитов. Нетрудно привыкнуть. Я думаю, нынче утром в полусне вы и приняли за дьявола нашего Пиксарета.
– Да… пожалуй… наверное… Но как он осмелился без приглашения проникнуть в ваши покои?
– С ними все возможно. Дикари совершенно беспардонны и чрезмерно кичливы. К тому же они ничего не смыслят в правилах приличия, принятых среди белых. Так что сейчас я вынуждена вас покинуть, чтобы заняться ими, не то они будут оскорблены… Страшно оскорблены.
– Разумеется, милочка. Я понимаю, что следует угождать этим дикарям, за спасение которых мы в наших монастырях возносим свои молитвы. И все же они ужасны. Как вы можете сохранять с ними свой веселый нрав и терпеливо сносить их прикосновения?
Анжелику забавляла настороженность герцогини.
– Зато они очень смешливы, – сказала она. – Их следует уважать и смеяться с ними вместе. А большего они и не требуют.
Пиксарет угостился виргинским табаком и отказался от пива и с еще большим негодованием – от водки.
– Демон опьянения – худший из всех: он забирает нашу жизнь, он влечет к преступлениям и лишает нас рассудка.
– Ты говоришь, как Мопунтук, вождь металлаков из верховий Кеннебека. Он открыл мне свойства родниковой воды.
– Родниковая вода передает нам силу предков, погребенных в землях, по которым она протекает.
Анжелика послала за самой свежей ключевой водой, какую только смогут сыскать.
