Но вместо этого — проснулся.
2. 1. Еще один шанс
Вместо горячего огня преисподней — мягкое тепло летнего солнца бьющего прямо в панорамное окно. Приятный, но настойчивый ветер разбросал невесомые белые занавески, открывая солнечным лучам прямой путь в нашу спальню. Я проснулся от того, что лучики игривого солнца скользили по любимым локонам цвета лепестков подсолнуха. Я, все еще считая, что умер и вижу предсмертный сон, не смог сдержать слез. Пальцами украдкой дотронулся до волос, боясь прервать магию момента, разбудить ее и разрушить иллюзию в которой мечтал оставаться до конца своих дней.
Я мечтал назвать ее имя, попробовать его еще раз на вкус, посмаковать внутри и озвучить. А потом вновь увидеть радость, грусть или ярость в ее глазах. Но только не отражение бесцветного стекла и полураскрытые губы из которых тянулась тонкая струйка алой крови вперемешку с пыльцой Инфернума. Да, я пытался оживить ее, пытался вылечить и заставить регенерировать, но тщетно. Нельзя возродить того, кто погиб. Невозможно вернуть тех, кто ушел. Значит и я не имел никакого права просыпаться здесь, рядом с той, кого любил больше жизни. Меня не было рядом, когда она в одиночку отправился на верную смерть. Я подвел их всех. Я не заслуживал второго шанса.
— Влад, что это блин такое? Больно!
Она резко выгнулась на постели, поднялась и повернулась ко мне. Локоны скатились по ее лицу и замерли на мгновение, позволяя мне насладиться неземным блеском зеленых глаз и сомкнутых алых губ. Она откинула простыню и уставилась на мою руку, закованную в шипастую железную рукавицу.
— Это что, блин, за хреновина? Ты совсем шизанулся с приколами своими. Ну, знаешь ли!
Карина спрыгнула с постели и устремилась в ванну. Я успел заметить парочку неглубоких царапин у нее на боку. А потом перевел взгляд на свою руку.
— Офигеть.
Вот и все, что я смог придумать для высказывания в тот момент. У меня на руке была железная рукавица из дворца Короля. А находился я в нашей с Кариной квартире в Сиднее. Мы жили здесь в период после последнего совместного задания и до того момента, когда случился Апокалипсис. Тогда мы оба пообещали уйти в отставку и больше не заниматься любимой работой.
— Почти год назад, — выдохнул я, с трудом поднимаясь с постели. Какой точно день я не знал, но это точно было до того, как мировой порядок нарушила трагедия на райском материке. Во дворце я и не заметил, что рукавица весила целую тонну! Видимо напялил ее в состоянии аффекта и не придал значения весу. Либо уже успел забыть, каким я слабым был до тех пор, пока не получил первую дозу Инфернума.
— Ты за эти царапины поплатишься, Влад! — из ванны донесся гневный крик, а я не смог сдержать улыбки.
Пытливый мозг все еще не позволял полностью свыкнуться с тем, что я наткнулся на какой-то могущественный артефакт, перенесший меня в прошлое. Версия с предсмертной иллюзией казалась куда более правдоподобной. Я подошел к ростовому зеркалу в спальне и уставился на свое изображение.
Все еще тот парень, каким я себя и помнил. Исчезли татуировки тотема Тигра, а вместе с ними и перекаченные мускулы, стальные квадраты пресса и тяжелые плечи, полученные в процессе магической эволюции. На их смену пришла тяжеленная железка на руке. Мерцание Инфернума на шипах было едва различимым, а буквы и вовсе перестали гореть зловещим красным огнем.
В остальном же — никаких изменений. Знакомая с детства непокорная шевелюра цвета мокрого песка. Вечно взъерошенная и отказывающаяся лежать ровно без тонны лака или крема для укладки. Природа, видимо, решила надо мной поиздеваться поэтому наделила не только молодецкими веснушками на переносице, но и врожденной гетерохромией. Левый глаз холодного голубого цвета северного ледника, а правый — теплого южного озера, сверкающего своим изумрудным блеском посреди высоких гор.
