Ария отчаянных святых - страница 13

В зале пронесся приглушенный вздох, кто-то нервно сглотнул. Генерал Дюваль, человек, прошедший не одну тайную войну, сжал кулаки так, что побелели костяшки.

– Элеонора – он впервые за многие годы обратился к ней по имени, что свидетельствовало о крайнем волнении, – Готфрид фон Айзенвальд – это неконтролируемая стихия! Он чудовище, которое мы сами же заперли в его австрийской клетке. Он презирает все, что мы защищаем. Его жестокость, его непредсказуемость…вы помните отчеты о его «подвигах» во время последней…активации, пусть и неполной, пятьдесят лет назад? Он оставил за собой больше разрушений, чем сама угроза, которую должен был устранить!

Доктор Чен, обычно сдержанная, поддержала генерала:

– С точки зрения психологии и метафизики, если угодно, он абсолютно нестабилен. Его сарказм, его тяга к насилию ради насилия…он может счесть «Морбус-Омега» забавной игрушкой, а нас – за досадную помеху в его развлечениях. Риск того, что он обратится против нас, колоссален. Мы говорим о существе, которое, по слухам, заключило сделку с силами, которые мы даже не до конца понимаем. Его «бессмертие» и сила имеют слишком высокую цену.

Даже глава финансового департамента, обычно молчаливый месье Дюпон, счел нужным вставить слово:

– Мэм, чисто с прагматической точки зрения обеспечение и возможная нейтрализация Айзенвальда после выполнения задачи потребуют ресурсов, сопоставимых с полномасштабной военной операцией. А если он откажется сотрудничать или выйдет из-под контроля?

Элеонора выслушала всех с непроницаемым выражением лица. Когда возражения иссякли, она медленно обвела взглядом своих советников.

– Ваши опасения понятны – начала она ровным, бесстрастным голосом – и они абсолютно обоснованы. Сэр Готфрид фон Айзенвальд – это действительно опаснейший инструмент, возможно, самый опасный из всех, что когда-либо знало человечество. Он уставший, жестокий, саркастичный реликт давно минувших эпох. Его душа, если она у него когда-либо была в привычном нам понимании, давно выжжена веками сражений и бессмертия.

Она сделала паузу, переводя дыхание.

– Однако – продолжила она, и в ее голосе зазвучала сталь – давайте взглянем на факты, а не на эмоции. Факт первый: «Морбус-Омега» – это угроза экзистенциального уровня. Если мы ее не остановим здесь и сейчас, вся Европа, а возможно, и весь мир, превратятся в один гигантский Оберталь. Все наши протоколы, все наши ресурсы, вся мощь «Эгиды» оказались недостаточны. Мы проигрываем. Факт второй: Готфрид фон Айзенвальд, при всей его чудовищности, обладает уникальным набором качеств, необходимых для борьбы с подобной угрозой. Его сверхчеловеческая сила и скорость, его регенерация, его многовековой боевой опыт, его абсолютное бесстрашие и, что немаловажно, его полное безразличие к так называемым «человеческим ценностям», когда речь идет о выживании. Он не будет колебаться. Он не будет испытывать жалости. Он встретит нечеловеческую угрозу нечеловеческой же яростью. Помните, что он не просто жесток, он уставший. Он ищет достойного противника, возможно, достойную смерть. «Морбус-Омега» – это вызов, который может его заинтересовать, как ничто другое за последние столетия.

Она еще немного помолчала и продолжила.

– Факт третий: мы говорим о его «бездушности» и жестокости как о недостатках. Но в данном конкретном случае, это его главное преимущество. Чтобы сразить монстра, иногда нужен другой монстр. И Айзенвальд – это монстр, которого мы, по крайней мере, знаем. Мы знаем его привычки, его приблизительные возможности, его психологический профиль, сколь бы искаженным он ни был. Мы не просим его стать нашим другом или союзником. Мы предлагаем ему то, чего он жаждет – битву на грани возможного.