Так, например, феноменологическое оформление такого сравнительно узкого сектора функциональной активности психического в научной литературе обычно представлено дифференцированными психическими свойствами (образованиями), состояниями и процессами. Но сам факт развертывания всего этого потрясающего разнообразия характеристик во времени – что, собственно, и является одним из главных проявлений генеративной функции психического – глубоко не анализируется. Ибо если это было так, то вместе с номинацией «психические состояния» – здесь традиционно описываются состояния эмоционального подъема, угнетения, страха, бодрости и пр. (Психические состояния. Хрестоматия, 2000; А. Г. Маклаков, 2008) – мы бы увидели и такую номинацию, как «состояния психического». И вот в этой последней номинации, конечно, были бы представлены два базисных состояния психического – потенциальное и актуальное темпоральное; обозначены возможности перехода одного в другое за счет реализации главной функции психического – генерации феномена сознания – времени. И здесь же можно было бы усмотреть реальную возможность сущностного уточнения и объединения понятий «души» и «психики» в рамках такой же уточненной и проработанной категории психического. Далее, уже в контексте данных базисных характеристик – темпоральных статусов психического – можно было бы определяться и с динамикой становления, и активности таких несущих структур психики, как осознаваемое «Я» субъекта, «бессознательное», динамикой их взаимодействия в различных темпоральных режимах.
Так, например, уже сейчас можно утверждать, что скорость и качество диссоциации дифференцированных феноменов психического, обозначаемых как «процессы» – восприятие, представление, память, воображение, мышление, внимание – с осознаваемым «Я» (от «Я» и психического в целом эти процессы могут быть изолированы только лишь в сознании изобретателей «научной психологии») находится в тесной зависимости от темпоральных режимов, генерируемых внесознательными инстанциями психического, так же как и скорость, и качество их терапевтической трансформации, и далее – ассоциации в целостную и обновленную структуру психического. И что эти обозначенные моменты пластики психических процессов и есть ключевые характеристики основополагающего вектора активности психического – процесса эффективной самоорганизации. На чем, собственно, и основывается идея эффективной и, без всяких кавычек, научной психотерапии и иных помогающих и развивающих психотехнологий.
Полагаем, что именно в таком существенном уточнении и углубленном понимания механизмов, обеспечивающих с одной стороны целостность, а с другой – пластичность выделяемых фрагментов психического, нуждаются все существующие системы и классификации структурных компонентов психики (например системные подходы в психологии Б. Г. Ананьева, 1980; В. А. Ганзена, 1984; Б. Ф. Ломова, 1984; В. С. Мерлина, 1986; Н. Смита, 2007; Л. И. Шрагиной, 2018 и др.). В противном случае это некая «ига в бисер» или в «научную психологию». Именно такое многознание, по Гераклиту, «… уму не научает»: направлению профессиональной психотерапии и иных помогающих и развивающих психотехнологий, ищущему подлинные механизмы пластичности, в этих россыпях психологической «фактуры» просто не на что опереться.
С учетом всего сказанного, можно утверждать, что сущностное различие в структурных характеристиках инстанций «души» и «психики» обусловлено
