– Почему?
Лит промолчал.
– Может покричать? Идем то куда?
– Не надо. Там они. Смотри!
Лит указал пальцем на горизонт, и младший сын вождя, прищурившись, еле разглядел на почтительном расстоянии от них красную точку. Видимо, кто- то догадался навесить красный лоскут на шест.
– Ну, удачно? – помогая скинуть упряжи, спросил Валех племянников.
– Более чем, – отозвался Лит.
– А отец где? – оглядывая берег, в песок которого уткнулись три лодки. – И хейма вся где?
– Отец ваш ниже пошел. Помогай, Выха, – скупо отозвался Валех, погружая в лодки мешки с мечами и съестными припасами, купленными братьями на обратном пути.
На каждый взмах весла капли речной воды брызгали на и без того взмокшую от пота спину Выхи – дядька Валех с Литом ушли вперед, старался догнать.
Но широкоскулая старая лодка брата, та, на которой он еще совсем ребенком ходил с Литом собирать расставленные сети, не слушалась парня, и Выха отстал. Усердно работая веслами, да так, что уже кожа стала на ладонях съезжать и превращаться в кровавые мозоли, младший сын вождя речной хеймы бубнил себе под нос:
– Мало того, что дали это плоское неповоротливое бревно, так еще и нагрузили до верху…
Да сколь не досадуй, хейму догонять было надо и, ненадолго бросив весла, Выха оторвал от подола своей холщовой рубахи пару лоскутов, обмотал себе ладони и вновь взявшись за весла тихо затянул старую отцову песню. Лишь три раза слышал парень, как отец его, Фарт, поет ее сидя вечером у костра в одиночестве. Но этого было достаточно, чтобы запомнить и когда сам он, Выха был один, петь ее, стараясь повторить каждый перелив гулкого, хриплого отцова голоса.
– Ей, куда разогнался! – голос Валеха скинул пелену забытья, которой поддался Выха, догоняя хейму.
И не успев замедлить толком хода тяжелой нагруженной лодки, налетел на край плота.
– Далеко это вы… – еле переводя дух от усердной гребли и испуга выпалил Выха, – куда это все?
– Ко мне греби! – крикнул с соседнего плота Лит, опередив Валеха в ответе и бросив брату конец веревки.
Братья слаженно раскладывали мешки со снедью, припасенной в поселке рудокопов и связки мечей, по нутру плотовой постройки и, забывшись работой, не слышали окриков своих соплеменников.
– Да что они там! – накалялся Фарт, – плот загубят. Валех! Забагривай их! Не успеют.
Валех , Ките и несколько хеймсканов во все горло орали братьев на соседнем плоту.
Выскочивший на крик первым, Выха гаркнул брату:
– Лита, к прави́лу быстрей!
Оба уже во всю старались свернуть громоздкое сооружение из темных дубовых бревен, но было поздно.
Ирга – река со нравом. И всех, кто с ней считаться не вздумал, она встретит на своих порогах замшелыми от воды клыками.
С тяжелым треском наскочил плот боком на торчащий из воды валун. Не выдержали веревки и бревна плота разъехались, защемив меж собой зуб своенравной Ирги.
Лит, не удержавшись за прави́ло, рухнул на дощатый настил спиной, услышав, как в образовавшуюся щель, посыпались со звоном и плеском стальные клинки.
– Выха, брат, якорь кидай! Скорей! Мечи! – вскочив на ноги, Лит командовал брату.
В два прыжка старший вождя сын оказался у края и, не раздумывая, нырнул под плот. Выха еле успел сообразить, что произошло и первым делом пнул огромный камень, лежащий на краю плота – якорь. Не хватало, чтоб еще своенравной реке на зубы брат попался. Вскочив на ноги, младший было последовал за братом, но вдруг тяжелая отцова рука усадила его на место.
