Лирхт медленно повернулся, глядя на закрытую дверь.
– Они идут ва-банк, – проговорил он.
– Или в тупик, – буркнул один из советников.
Но Лирхт уже знал: если они выйдут из-под контроля – крови будет больше, чем на всех знамёнах вместе взятых.
Слухи распространялись быстрее официальных вестников. Уже через сутки после дипломатической встречи, в северном секторе базы Альвескардов вспыхнули три пожара. Никакой паники – только напряжённая слаженность в тушении, но дым осел в стенах, в глазах, в словах. Утром в зале совета пахло гарью и вопросами.
Лирхт стоял у карты. Метки – линии – зацепки. Он молчал, пока тактик делал выводы.
– Это не нападение. Это предупреждение. Они знают, как надавить. Не ломают стены, жгут воздух.
– Слишком чисто, чтобы быть случайностью, – заметил один из советников. – Но обвинить нельзя. Ни прямого следа.
– Рейнильд? – спросил кто-то, не глядя.
Тишина ответила первой.
Позже, в прохладном коридоре между залами, Лирхт пересёкся с Марко Райнильдом. Без охраны. Без свиты. Только лицо – постаревшее, как будто за ночь.
– Мы по-прежнему держим союз, – произнёс Марко, не приближаясь. – Но то, как ты ведёшь эту игру… ты ставишь нас на край.
– Вы сами выбрали путь между кострами, – отрезал Лирхт. – Не жалуйтесь на ожоги.
– Ты не знаешь всего, – сдержанно отозвался Марко. – Шион движется. Мы держим равновесие. Если ты дёрнешь слишком резко – вся конструкция рухнет.
Лирхт не ответил сразу. Он смотрел в лицо, но видел другое: гравюру за спиной Марко. Четыре знамени. Одно – будто уже тускнело.
– Контроль теряется по кускам, – сказал он. – Но ответ всё равно будет цельным.
Марко не стал спорить. Только кивнул, чуть слишком резко, и ушёл, не оборачиваясь.
К вечеру того же дня трое младших офицеров, связанных с домом Рейнильд, исчезли с базы. Следов не осталось. Только пустые комнаты и закрытые двери.
И впервые за долгое время в штабе прозвучало слово, которое все избегали – не как обвинение, а как предчувствие: раскол.
ГЛАВА 20. Сломать равновесие
Комнаты резиденции Бернсайд не знали ни пыли, ни беспорядка. Даже ночь здесь ложилась на шёлковые портьеры аккуратной складкой, как прислужница с идеальной осанкой. Но сегодня тишина не была покоем. Она звенела.
Шион стояла у длинного стола, на котором были разложены дорожные пергаменты, личные письма и амулеты – её обереги на важные поездки. Её пальцы, обычно безукоризненно спокойные, дрожали над сургучом.
– Слишком долго, – произнесла она, не оборачиваясь. – Я ждала слишком долго.
Слуга за её спиной молча кивнул. Он знал: когда Шион говорила вслух, она обращалась не к нему, а к самой себе, или, быть может, к тем, кого уже нет в этом мире.
В дверях появился Марко Райнильд. Он вошёл без приглашения – старые договоры позволяли. Но лицо его было жёстким, как шаг солдата в храме.
– Ты собираешься? – спросил он.
– Я иду за ней, – спокойно ответила Шион.
– Ты уверена, что это правильно? Твои действия могут быть расценены как вмешательство. Нарушение баланса.
Шион подошла к сундуку с личными знаками, вытащила кольцо с эмблемой Бернсайд – змею, впивающуюся в собственный хвост. Она надела его без колебаний.
– Баланс уже нарушен. Я не позволю Альвескардам забрать то, что принадлежит дому. Паулин – не их. Она – наша. И если ради этого придётся рискнуть… я приму риск.
– Даже если это будет означать войну? – голос Райнильда стал ниже.
