Он замолчал. Впервые – по-настоящему растерян.
– Мы думали, туда никто не заходит. Даже ты…
– А я и не заходила. Я просто вспомнила, где он.
Готье открыл рот, но не нашёл слов. Она поднялась, отряхнула платье и добавила: – Не переживай. Я ничего не тронула. Почти.
Позже, в тот же вечер, она сидела в саду. Смотрела на воду.
Рядом – никто.
До тех пор, пока не появился Лирхт.
Он молчал, но шаги были слишком точными, чтобы не быть осознанными.
– Ты гуляешь, где не положено, – сказал он наконец.
Паулин не обернулась сразу. Потом медленно подняла взгляд.
– А ты всё ещё говоришь фразами, которые звучат как приговоры. Скучаешь?
Он прищурился. Внимательно.
– Ты изменилась.
– А ты нет. Это и есть проблема, Лирхт.
Он сел рядом. Но ближе, чем раньше.
– Что ты видела в зале?
– Камни. Пыль. И твою подпись в каждой трещине.
– Паулин…
– Нет, правда. Всё так красиво разрушено, что даже трогать не хочется.
Он молчал. Она смотрела на него с насмешкой.
– Ты не помнишь, да? – спросила она.
– Что именно?
– Вот об этом и речь. Доброй ночи, Лирхт.
Она встала, не попрощавшись. Он смотрел ей вслед. Впервые – не как на пешку. Как на загадку, которую уже разгадал однажды, но теперь боится повторить.
А воздух за ней всё ещё был плотным. И в этом воздухе – двигалась власть. Та, которую она могла скрыть. Пока не решит, что пора.
ГЛАВА 47. Без предупреждения
Ночь. Шторы не шелохнулись. Время стояло. Паулин исчезла из комнаты так же тихо, как обычно дышала. Без порталов. Без света. Только сгущение воздуха, еле ощутимое.
Паулин стояла у стены.
– Всё ещё стараешься играть в войну? – негромко.
Шион вздрогнула. Резко обернулась. – Что за… Кто впустил тебя? – и тут же замерла. Голос пропал. Взгляд – на неё. На глаза. – …Паулин?
– Кто же ещё, – усмехнулась та. – Хотя, признаюсь, с таким тоном ты говоришь, будто призрак.
– Ты не должна быть здесь. Здесь wards, печати. Я… я их проверяла.
– Сломала? Нет. Просто прошла, – Паулин качнула головой. – Успокойся. Я не пришла тебя убивать.
Шион медленно поднялась.
– Тогда зачем?
– Чтобы вернуть тебе кое-что. Или точнее – снять с тебя то, что тебе не принадлежит.
И она подошла. Тихо. Прямо. Шион не двинулась. Только следила, как Паулин вытягивает руку – пальцы лёгкие, как ветер. – Закрой глаза. Или не надо. Это будет быстро.
Кожа на лбу Шион засияла. Мягко. Как будто узор, давно стёртый, проявился от света.
– Что ты делаешь… – прошептала Шион. И осеклась.
Звук. Лёгкий, как колокольчик. Нечто хрустнуло – не физически. Заклинание рассеялось.
В ту же секунду Шион будто изменилась – не телом, а лицом. Взгляд прояснился, плечи выпрямились, будто с них сняли цепь. Вместо затравленной женщины с тенью между бровей, перед Паулин стояла та, кем Шион была до всего этого – собранная, холодная, красивая. Волосы – распущенные, словно свежевымытые, кожа – светилась живым светом. В красном корсете под открытым белым халатом она напоминала ту, кем всегда была в прошлом – уверенную, опасную, снова живую.
А потом – бросилась вперёд, обняв Паулин. Резко. Отчаянно. Как будто удерживая не тело – время.
– О боже… – выдохнула она, уткнувшись лбом в её живот. – Это… это ты… ты вернулась…
Паулин вздохнула. Не от раздражения. От нежности, которую старалась не выдать. – Шион…
– Ты… ты ведь Миорель, ты… – дрожащий голос, срывающийся от рыданий.
– Нет, – жёстко перебила Паулин. – Она умерла. Забудь.
Шион подняла голову. Глаза – распухшие. Детские.
