Утро выдалось слишком ярким для предчувствия, которое не отпускало. Лирхт проснулся с лёгкой тяжестью в груди – не страх, не тревога, а что-то ближе к ощущению, будто нити, что он тянул неделями, начали незаметно ослабевать.
Письмо от Шион прибыло чуть позже рассвета. Печать – старого образца. Стиль – сдержанный, слишком прямой.
"Созыв экстренного совета. Присутствие глав обязательно. Повестка не раскрывается."
Лирхт перечитал фразу дважды. Пальцы стучали по краю пергамента. Он усмехнулся:
– Что на этот раз?
Совет собрался быстро. Зал гудел подспудным напряжением: как перед штормом, когда небо ещё голубое, но птицы уже исчезли. Представители домов, делегаты нейтральных секторов, наблюдатели – все ощущали, что воздух в этот раз был толще.
Лирхт вошёл без спешки. Как хозяин. Он не смотрел ни на кого, но каждый взгляд от него скользил. Обычное равновесие. До того момента, как она появилась.
Шион.
В красном.
Ткань – жидкое золото крови. Платье, обтекающее тело, не скрывающее форм, а подчеркивающее их намеренно. Линии бёдер и груди – вызывающе подчёркнуты. На шее – амулет в виде змеи, свернувшейся в кольцо. Волосы – тёмные, распущенные, тяжёлые, струились по плечам, как яд по клинку. В каждом её шаге – власть и предупреждение.
Её походка – уже не просто шаг, а ритуал. Движение плеч, поворот головы, изгиб запястья – тотем ожил.
Зал стих. Шум – не вернулся.
Один из старейшин Райнильд отпрянул, будто увидел мёртвую восставшую. – Она… это не может быть…
Хронист выронил перо. Младший представитель севера прошептал: – Но… она же… была…
Шион не остановилась. Вышла в центр, как к алтарю. И заговорила:
– Совет открыт. Мы начнём с вопроса – кто и когда дал себе право на безнаказанные нападения на земли Бернсайдов.
Голос – чёткий. Не громкий, но давящий. Ровный, как лезвие, и сухой, как приговор.
Мы хранили молчание, потому что верили в равновесие. Теперь оно нарушено. А значит, молчание – закончено.
– У вас нет полномочий, – раздался голос. – Вы – советник. И даже не глава.
– А вы, значит, – палачи без печатей? – парировала Шион. – Вы жгли дома, убивали без формального разрешения. Вы превратили дипломатию в инстинкт. Мы – вернём её в язык.
– Это угроза?
– Это второе дыхание. Хотите снова наступать – наступайте. Только знайте: теперь никто не гарантирует, что отзовёмся словами.
Кто-то откашлялся. Кто-то сдвинулся ближе к выходу.
– Кто будет ставить подпись от Ленц? – ядовито уточнили с галереи. – Вы? В красном?
Шион усмехнулась, не отводя взгляда:
– Мы уже нашли, кому доверить перо. Времена меняются.
Пауза. Долгая.
И тогда Лирхт наклонился вперёд. Голос его был тише, чем обычно.
– Кто постарался?
Шион перевела на него взгляд. Медленно. Почти мягко.
– А ты ревнуешь?
Зал затих. В тишине отозвался кто-то – нервным смешком. Кто-то – сдавленным вдохом.
Лирхт не ответил. Он только смотрел. Долго. И в голове не было ни одной версии, как.
Кто дал ей это возвращение.
