Aurental. Volumen I: Saeculum dolore, saeculum natum - страница 40
Она поднялась. Подошла к старой чаше из камня.
Положила туда ткань. Простыню. И подожгла.
Пламя не было ярким. Оно было жадным.
Когда оно почти догорело, Паулин опустилась на колени.
Склонилась.
Положила ладонь на землю рядом с очагом. И заговорила.
Не вслух. Не для слуха.
Язык – старый. Жреческий.
Слова – текли, как вода. Ритмично. Почти напевно.
Шион склонила голову.
Те, кто слышал бы это, знали бы: молится только та, кто однажды умирала.
Когда всё стихло, Паулин выпрямилась.
Взяла со скамьи маленькую куклу.
Сильно прижала к груди. Как будто это было сердце.
Я пойду, – сказала она.
– Куда?
– Туда, где он лежит. Где лежим мы.
Шион не ответила. Только поднялась.
Положила руку ей на плечо.
И на секунду – ничего не происходило.
Но это была секунда, которая останется между ними навсегда.
ГЛАВА 55. Слишком знакомо
Место было пустым.
Никаких табличек.
Никаких названий.
Только небольшой полукруг камней, заросших мхом, и лёгкий запах сырости, который появляется там, где когда-то плакали по-настоящему.
Паулин подошла медленно.
Без плаща. Без знаков. Без имени.
В руках – тряпичная кукла, которую она держала как дитя, не как предмет.
Она села на колени у камней.
Осталась молча.
Не ради жеста.
Ради тишины, которую могла услышать только она.
Когда она поставила куклу на край – не на середину, не на центр, – рядом раздались шаги.
Она не обернулась. Просто сказала:
– Ты знал, что я здесь?
– Всегда, – ответил Готье.
Он стоял за спиной. Без оружия. Без формы. Только с собой.
– Сколько? – спросила она.
– С тех пор, как ты вернулась.
– Вернулась?
Он медленно подошёл. Встал рядом. Смотрел на камни.
– Я не знал сразу. Но чувствовал.
– Слишком многое… было знакомо.
– Почему молчал?
– Потому что если бы это была ошибка – я не хотел разрушить то, чего могло не быть.
– А если не ошибка… ты сама бы сказала. Когда будешь готова.
Пауза.
Паулин смотрела вниз. Камни. Кукла. Земля.
– Ты ведь был там. Тогда. После. Когда… всё случилось.
Он кивнул.
– Был. Держал тебя, пока ты не дышала. Потом – держал его. Когда он замолчал.
– Я не помню этого.
– А я не забывал.
Они молчали долго.
Ветер прошёл по поляне, как кто-то незримый. Ни холодно. Ни тепло. Просто – присутствие.
– Я не ожидала, что ты поверишь, – сказала она.
– Я и не верил, – мягко ответил он. – Я просто узнал.
– Что именно?
Он повернулся к ней. В первый раз – за всё время.
Горе. Оно остаётся в голосе. А у тебя – оно было. С самого начала.
Паулин сжала пальцы на ткани платья.
– Спасибо, – прошептала она. – За то, что не заставил меня говорить.
– Это не я должен был говорить первым.
Он подошёл к кукле.
Наклонился.
Осторожно поправил один из камней. Не смелее, чем бы прикоснулся к ране.
– Он был. Пусть и коротко. И этого – достаточно.
Она кивнула. Медленно. А потом встала.
– Теперь я готова.
– К чему?
– К тому, ради чего вернулась.
Они не обнялись.
Они не смотрели друг на друга долго.
Но когда они пошли обратно – ветер за ними не колыхнул траву. Потому что всё, что должно было остаться здесь, осталось.
ГЛАВА 56. Глаз в темноте
Он не спал. Уже трое суток. Сон стал угрозой. Каждый раз, как глаза закрывались, пустота начинала говорить.
Сегодня он сидел на полу у кровати. Не у окна, не за столом. На полу. Руки – сжаты. Ногти – в ладонях.
Когда свеча догорела, тьма приняла форму.
Сначала – просто сгусток. Затем – контур. Маленький. Лёгкий.
Голос – звонкий, как стекло в крошке.
– Здравствуй, командор. Сколько дней ты уже мучаешься?