– Я не собираюсь умирать. Ещё рано. – кивнул он.
Мы позавтракали вяленым мясом. Оно уже не казалось таким жестким или, может быть, это просто голод притупил все претензии. Лоринтар ел молча, и я не стал нарушать тишину. После еды мы оседлали коней и тронулись дальше. Влажный утренний воздух впитывался в броню и в кости, свежесть обволакивала кожу. От запаха сожжённой плоти мага, кажется, до сих пор тянуло из-за спины, как дурной след, цепляющийся к подошвам.
Первые дни путь шёл гладко. Лес, что окружал нас, был плотным, но не зловещим. Местами дорожка становилась уже, а ветви сосен так и пытались обнять. Птицы перекликались в кронах, и временами даже казалось, что всё это просто прогулка, случайное странствие двух путников, не связанное ни с проклятыми магами, ни с охотниками за головами. Мы шли на северо-восток, как и планировалось, в обход гнилых топей, через холмистые равнины, где трава колыхалась в утреннем ветре. Был день, когда мы пересекли заброшенный торговый тракт. Когда-то тут проезжали обозы, и кости повозки всё ещё валялись в кустах, как напоминание о другом времени, может быть, и о других людях. Под вечер того дня мы шли через молодые берёзовые рощи, где кора была бела и чиста.
Лоринтар большую часть времени молчал, и мне это подходило. Мы говорили лишь о нужном: когда спешиться, где разбить лагерь, как разделить ночную смену. Лошадям было тяжело местами, особенно когда мы петляли между холмами, где под ногами встречались корни и камни. Но упрямство и привычка к дороге делали своё дело. Каждый вечер, разогрев скудную пищу на костре, я не мог не подумать: сколько ещё таких дорог нас ждёт? И сколько среди них тех, что ведут прямо в ловушку?
На третий день, когда мы уже спустились в низину, воздух изменился. Он стал плотнее, как перед дождём, и в ноздрях чувствовался лёгкий запах гари. Небо над горизонтом было ясным, но с севера тянулся тонкий, едва заметный столб дыма. Он не был широким, как от большого пожара, но держался стойко, прямой и тянущийся вверх, как пальцем в небо. Лоринтар это тоже заметил. Мы оба натянули поводья, замерли у перелеска, откуда открывался вид на деревню.
– Хэдсвор… – произнёс я. – Деревня была так себе. Люди в ней то же. Постоянно друг с другом не ладили. Мы должны были пройти через него.
Он не ответил сразу. Мы оба смотрели вперёд, прислушиваясь, вглядываясь. Хэдсвор был… пуст. Даже издалека чувствовалась тишина. Не та, что бывает поутру, когда деревня спит, а та, что приходит после крика. Крыши нескольких домов были обвалены, а один, ближе к центру, казался обугленным. Дым поднимался откуда-то из руин, слабо и без огня. Ни людей, ни звуков. Только ветер гонял пепел по улицам, и пара ворон кружила в воздухе.
– Что скажешь? – пробормотал я, не отводя взгляда. – Заглянем? Или обойдём?
Лоринтар прищурился. У него было это странное чутьё, тёмное и сухое, как у лесного зверя, и я видел, что он больше слушает, чем смотрит.
– Не вижу смысла. – сказал он. – Мы не ищем мертвецов. А если кто и остался, нам это ничем не поможет. Нам не нужны лишние неприятности.
Я кивнул. Он был прав. Любопытство дело опасное. Особенно когда ты идёшь с человеком, за чью голову платят золотом. Мы свернули с дороги, углубились в лес и обошли деревню по дуге, шагов за триста, не давая ни одному глазу из руин нас заметить.
Пока мы шли вдоль холмов, я не мог избавиться от тяжёлого осадка, оставленного Хэдсвором. Сначала я просто пытался стряхнуть его, но мысли возвращались, как назойливые мухи, кружащие над испорченным мясом. Кто мог уничтожить целую деревню? Точно не бандиты. Те слишком жадны и не любят излишний шум. По крайней мере, не в этих краях, когда городская стража постоянно патрулирует окресности. И не дикари, им обычно хватает пары убитых, и они уходят, воруя скот.
