В ожиданиях прошла неделя, за ней потянулась вторая, уже отмеченная мимолетными вспышками раздражения. Поначалу меж собой искрили невестки. Свекровь таскала свою раскладушку по расписанию из одной семейной спальни в другую. Храпела она изрядно, так, что вздрагивали не только близлежащие родственники, но и рюмочки в серванте.
Сделать замечание «маме», так называли ее в этом доме все, кроме внуков, не смела ни одна из невесток. Каждая справлялась, как могла. Младшая ночь напролет свистела соловьем над ее ухом, старшая нежно перекрывала маме кислород, зажимая пальцами ноздри, как только та начинала заводить утробные рулады.
Мужья тоже похрапывали, но то мужья, – ткнешь локтем и спишь дальше. Детишки оказались самыми стойкими. Отходили ко сну раньше всех и сладко посапывали до самого утра.
Довольная жизнью, Нинка принцессой нежилась на ортопедическом матрасе просторной лежанки, ничуть не подозревая о зреющей напряженности. Позавтракав, она обычно отправлялась на прогулку: то в деловой центр, что дышал новой жизнью, – Москва-сити, то петляла по улочкам старого города, любуясь пряничными церквушками и купеческими особнячками.
Москва, словно берестяной сундук коробейника, предлагала ей причудливые яркие впечатления. Под вечер она возвращалась, уставшая и счастливая. Родственники встречали ее неизменным вопросом: «Когда?» – И было в том вопросе уже не радостное нетерпение – раздражение, вроде как она всех водит за нос с этим конкурсом. Что за песню петь собирается – тайна. Где шоу записывают – тоже секрет. Когда состоится это ее выступление – вообще неизвестно. И хоть бы ноточку прощебетала им на кухне по-родственному. Фиг! Отшучивалась – мол, выйду на сцену и выдам трель. Единственная репетиция с живым оркестром перед слепыми прослушиваниями далась ей настолько легко, что она и сама поверила в свой успех. Но об этом никому. Тссс!
«И никакая не певица… Приперлась на халяву… Экскурсию себе устроила… – подзуживала старшая – тощая и носатая – невестка, лежа под мужем. – Долго нам еще ее терпеть? – зудела она и когда тот, тяжело сопя, откатился на край постели. – Завтра снова наша очередь твою мать слушать. У меня по утрам голова чугунная от недосыпа. Терплю еще неделю, а потом уеду к своим. Мишку заберу и уеду. А вы тут без нас дожидайтесь эфира-кефира».
Невестки уже и платья перестали примерять каждый вечер, и маму договорились спровадить по горящей путевке куда-нибудь в жаркие страны, лишь бы не храпела под ухом, как вдруг тетя Нина объявила им, что завтра запись. Мало того, что с работы отпроситься не успели, так еще и ехать нужно в область, в чисто поле, где ангары новых павильонов радушно распахнули свои ворота песенному десанту. А сколько в этих ангарах ждать звездной минуты – вообще никто не знает.
– Тетка твоя специально все подстроила, чтобы нас не брать, – комкая в сумке вещи, шипела старшая. В знак протеста она собралась немедленно покинуть квартиру мужа и переехать в доживающую свой век пятиэтажку в Мневниках, где ее родители имели однушку чуть больше собачьей конуры. – Пропади пропадом ваш отбор! Пусть к этой слонихе никто не повернется!
– Тише, чего раскудахталась, – шикнул муж, пялясь в телевизор, где за Суперкубок России лениво гоняли мяч двадцать два покемона. – Чего, некому тебя там заменить?
– Некому. Может, ты заменишь?! Слезешь со своего трамвая и пойдешь уколы в жопу делать, – передразнила ехидно, загородив экран. – Дежурства на неделю вперед расписаны!
