Бар «Сломанный компас» - страница 20

^>Лея

Я проснулась от запаха кофе… которого, сука, не было.

Просто воздух решил поиздеваться и притвориться нормальной жизнью.

Я лежала пару минут, уставившись в потолок. Сердце колотилось будто я опять сбежала. Хотя вроде бы уже всё – приехала, осталась, почти прижилась. А всё равно внутри как будто дёргает провод.

Я медленно поднялась, натянула худи бабушки (оно пахло ею – лавандой и старым деревом), прошлась босиком на кухню и заварила что-то кофеобразное. Хотела добавить ваниль, но оказалось, что я её вылила на себя пару дней назад в момент духовного очищения – и всё.

Пока варилось, я заглянула в ящик которую нашла Грета – привычка уже. И вот там лежало письмо.

Ещё одно. Почерк бабушки.

Я присела на крыльцо и, поджав под себя ноги, разорвала конверт.

“Леечка. Если ты это читаешь – значит, ты осталась.

Глупая девочка с добрым сердцем и такой тяжёлой душой. Я знаю тебя, даже если ты себе не признаёшься.

В этом городе у тебя будет своё ‘всегда’.

Счастье – это не громко. Оно дышит рядом. Тихо. Но всегда – рядом.”

Я не плакала. Я вообще-то давно не плачу. Просто… глаза пересохли от вчерашней пыли, ага.

Я провела пальцами по строчке “дышит рядом” и на секунду услышала в голове голос. Бабушкин. Тот, что всегда знал, когда я врала себе, и когда нужно было просто обнять, а не лезть с вопросами.

Письмо лежало на коленях, а я смотрела вперёд – на улицу, на соседские дома, на раннее солнце, разливающееся по крышам, как мед.

И тогда я увидела его.

Он стоял у своей машины, в чёрной футболке, с поднятыми вверх рукавами – просто чертовски несправедливо хорошо выглядя с утра. Как будто он не человек, а рекламный постер “Секс и кофе – с утра пораньше”.

И, конечно, именно в этот момент он поднял взгляд. И, да, наши взгляды встретились.

Я сделала единственно логичное – глоток кофе, кивок в стиле “ага, я не пялюсь на тебя уже полторы минуты”, и ушла в дом. С достоинством. Почти.

***

Я просто зашла в пекарню купить корицу, честно. Но конечно, как только захожу, вижу его – в углу, с нахмуренным взглядом и рукой на плече дочери.

– Не нравится тебе ваниль? – спрашивал он у малышки. – Может, возьмём кекс с черникой?

– Я хочу тайный вкус недели! – упрямо дёрнула плечом она. – Все в школе пробовали, кроме меня!

Роман вздохнул, словно только что проиграл мировую войну. Я застыла возле стеллажа с круассанами, краем уха ловя разговор.

– Извините, – сказал он продавцу, – у неё аллергия на фундук и клубнику. Я просто хотел бы знать, входит ли что-то из этого в состав.

Женщина за прилавком – типичная жительница Хейвенриджа, вся в кружеве, с табличкой «Лили» – покачала головой с извиняющейся улыбкой.

– Правила, мистер Харпер. Я не могу назвать ингредиенты тайного вкуса. Только через поцелуй.

И тут Лили увидела меня.

– Лея! Ты же не пробовала ещё? Может, поможешь ему?

ЧТО?!

– Что… простите?

– Ну, это же для ребёнка! – Лили явно кайфовала от происходящего. – Маленькая сладость. Маленький поцелуй. И вы получите ответ.

Роман повернулся ко мне.

Медленно. Как будто его шея тоже протестует.

И наш взгляд встретился. Снова.

Как тогда утром.

Как на парковке.

Как будто между нами уже тысяча невысказанных слов и сто двадцать поцелуев, которых ещё не было.

– Нет. – выдохнула я. – Я… Я просто мимо шла. Корица, понимаете?

– Я ничего не прошу, – пробормотал он. – Но она хочет попробовать. А я не могу рисковать.