– Хорошо. Но с завтрашнего дня я обязательно приставлю за ним охрану. Сегодня вручаю вам ученого под личную ответственность.
Я кивнул и хотел уже выйти из кабинета, когда адмирал окликнул:
– Постойте, мистер Мельбурн. Как вам показался капитан Шепард?
– Довольно толковый малый. Во время боя вел себя грамотно и хладнокровно.
– Вас не смущает, что он уже капитан в двадцать восемь лет?
– Шепард достоин быть капитаном. Возможно ему слегка не достает опыта и жесткости… я имею в виду допрос французского капитана.
– Жесткости или жестокости? Мы должны уважать права военнопленных. Капитаном Лафушо займутся специалисты. Идите отдыхать, мистер Мельбурн. Кстати, чтобы между нами не было недомолвок, знайте – Вильям Шепард – сын моей кузены. Не скрою, ваши слова о Вильяме – согрели мою душу.
Пока улаживали дела на Военно-Морской базе, уже окончательно стемнело. В особняк мы отправились вместе с Грегори Добсоном. Хоть на вечер все же удалось отвязаться от навязчивого майора Киркланда.
Ученый удивленно осмотрелся в доме:
– У вас шикарный особняк, мистер Мельбурн.
– Предлагаю вам пока пожить в этом особняке. Все лучше, чем на Военно-Морской базе. Разрешение у адмирала Остина я уже получил.
– А у сэра Генри?
– Не волнуйтесь. Все будет улажено. Единственный недостаток – теперь с вами постоянно будет охрана. Но это для вашей же безопасности.
Ученый вздохнул:
– Если бы только вы знали, как я устал за последнее время… устал от постоянного контроля.
– Сейчас идет война, потом будет значительно легче.
– Я так вовсе не думаю.
– Отдохните. Я приготовлю кофе и что-нибудь перекусить.
Но через полчаса, когда я вернулся в гостиную, ученый уже спал прямо в кресле. Я осторожно переложил Добсона на диванчик и хотел уже подняться к себе, как вдруг вспомнил о корреспонденции.
В почтовом ящике лежал свежий номер «Таймс» и письмо от дядюшки. Редкиф с недавних пор присылал зашифрованные письма, если требовалось срочно обменяться информацией. Когда я расшифровал письмо, получился следующий текст: «Положение очень серьезное. Придется идти на прямую вербовку Добсона, времени совершено нет. В Генштабе настаивают о перевозке ученого в Петербург и о вашем возвращении»
Я сразу сжег письмо. Идти на прямую вербовку всегда опасно. Но похоже, выбора действительно нет. Но почему Генштаб настаивает на моем возвращении и почему ни слова не сказано о Разумовском?
Даже выпив двойную порцию кофе, я почувствовал сильную усталость и вскоре вырубился, едва голова коснулась подушки.
Утром я встал пораньше и приготовил яичницу с ветчиной, заварил крепкий душистый чай. Грегори Добсон спустился к завтраку отдохнувшим и посвежевшим.
– Доброе утро, мистер Мельбурн! Послушайте, а где же ваша прислуга?
Я рассмеялся.
– Мистер Добсон, в последнее время мне приходится жить на три дома. В основном, в Лондоне. Здесь у меня просто временное пристанище. Так что с удовольствием вверяю вам эти апартаменты.
– В самом деле?
– Конечно.
– Пожалуй, с удовольствием приму ваше предложение. Осталось только найти грума, чтобы добираться на Военно-морскую базу.
– Не волнуйтесь. Я обеспечу вас и грумом, и экипажем. Даже подыщу прислугу. Берите приборы, иначе яичница скоро остынет.
– Вы так добры, мистер Мельбурн…
– Кстати, сегодня у вас выходной. Можете никуда не торопится…
– Вы серьезно? – удивился Добсон.– Знаете, у меня не было выходных почти три месяца… к тому же недавнее событие у мыса Луп-Хед потрясло меня до глубины души. Вы так и не выяснили, кто были эти пираты?
