Наверное, Булгарин действительно был хорошим фехтовальщиком. Быстрым, ловким. Но сейчас он двигался для меня замедленно. В кино я видел такой трюк – все происходит очень неторопливо. Называется замедленная съемка.
Его рубящий, со всего размаха, удар я спокойно отвел в сторону. Колющий удар последовал мне в живот. Я просто отступил в сторону.
Новый выпад противника – и снова мимо.
Булгарин наскакивал на меня с возрастающей энергией и яростью. Графини и баронессы восторженно визжали что-то ободряющее, типа «прирежь худородного». Они видели, что я только обороняюсь. И совсем немного остаётся до того момента, как шпага вопьется в мое тело. Все считали, что мне просто пока везет. И надеялись, что везение скоро закончится.
Ладно, надоел этот пошлый балаган. Пора заканчивать.
Крутанулась моя шашка казацкая, запела в руке. Ох, люблю я рубку!
Хотел полоснуть противника по руке, пустить кровь и выбить оружие. Но лезвие шашки вдруг замедлилось, пошло в сторону. Мимо!
Я отскочил назад. Нанес еще один стремительный удар. И снова лезвие не коснулось Булгарина, хотя препятствий к этому не было.
Артефакт, черт его дери! Его и закинул в карман Булгарина виконт. Шельма и есть шельма. Хотя кто ждал чего-то другого? Видимо, Оболенский вспомнил, как ловко я в переулке крошил его псин, и подстраховался.
Интересно, на сколько этого артефакта хватит?
Новая волна пошла от партбилета по телу. И возникла четкая уверенность, что я все преодолею.
Поэтому, когда в мою сторону понеслось лезвие шпаги, я отступил на шаг и рубанул прямо по клинку. Вражеское лезвие со звоном развалилось, остался один обрубок. Следующим движением я прочертил Булгарина по ноге. На этот раз шашка не встретила препятствия, и супротивник с ревом раненого быка повалился на землю.
Я шагнул к нему и увидел панику на его лице. Негодяй попытался отползти. Ужас пробил воловью тупость. Он зажмурился, ожидая смертельной развязки.
– Стоп! – закричал распорядитель.
Я, не обратив внимание на приказ, резко чиркнул шашкой по карману Булгарина. И нанизал на кончик лезвия мешочек – в таких на деревне зелья хранят бабки, развешивают их на веревках. Только этот мешочек засветился лиловым светом.
Секундант уперся взглядом в мешочек. А после этого возмущенно заорал:
– Ты использовал артефакт!
Секундант огляделся, и взгляд его уперся в виконта, который спешил к нам по полю.
– Это не только нарушение. Это подлость! – крикнул взбешённый секундант.
Виконт побледнел, пнул ногой мешочек и горестно возопил:
– Как ты мог, Артемий?!
Он повернулся к секунданту и виновато произнес:
– Ах, эти низкородные дворяне. Им незнакомо слово честь!
– Но… – растерянно посмотрел на него поднявшийся на ноги верзила.
– Ни слова больше, – презрительно бросил виконт. – Или твой род навсегда будет отлучен от алтаря!
Булгарин икнул. Мысли его с трудом ворочались, но все же приняли нужное направление. И он больше не сказал ни слова.
А ловок виконт. Умеет крутиться и изворачиваться.
– Этакое ты все же чудовище! – прошептал я, проходя мимо него.
Он аж приосанился и едва заметно улыбнулся, восприняв мои слова как комплимент…
