– Пятьсот!
– Я на телеграф…
– Ладно, семьсот.
В общем, на тысяча ста рублях мы сговорились.
Все же хорошо, что трофейный клинок, который сразу показался мне дорогим и имеющим какое-то значение для хозяина, я спрятал в тайнике, оборудованном мной на потолке, за досками. Клинок оказался фамильным. То-то после нападения Вейсман ходил как в воду опушенный. Договариваться гордость мешала, а возвращаться без клинка домой не мог. Вот и решился перед каникулами на отчаянный шаг – вломиться в мою комнату.
Деньги он мне принес этим же вечером. Зашел без стука в комнату и презрительно швырнул на тумбочку мешочек. Я высыпал монеты и стал неторопливо пересчитывать. Некоторые демонстративно пробовал на зуб.
– Не бойся, не обманем, – раздраженно кинул Лева.
– Кто не обманет? Ты? – удивился я и принялся за следующую монету.
Золотые кругляши в количестве ста десяти штук, на них профили трёх последних императоров. Валюта Империи. Добыча. Зарплата свободного квалифицированного рабочего за два года тяжелейшего труда.
– Держи, – я открыл тумбочку, вынул из нее клинок, протянул Вейсману.
Тот быстро схватил свое имущество. Осмотрел внимательно при тусклом свете лампы.
– Да не бойся, я им консервы и бутылки не вскрывал, – заверил я и добавил: – Ну если совсем немножко.
Взглядом он в ответ одарил меня бешенным.
Я было стал складывать деньги обратно в кожаный мешочек, но Лева потянулся за ним:
– Деньги твои, а мешочек мой!
– Да, купец он и есть купец…
– Сделка завершена, – Лева со страдальческим видом посмотрел, как я сгребаю золото себе в сумку.
– Благодарность будет за честность в делах? – зевнув, спросил я.
– Скоро ты свое получишь, – угрожающе произнес Вейсман.
Понятно, все же виконт что-то задумал.
– Живи и бойся, – напоследок демоническим голосом пророкотал Вейсман. И вышел, с размаху хлопнув дверью. Ну что за дурацкое желание, чтобы последнее слово оставалось за тобой. И не просто слово, а угрожающее и веское.
Нет, братцы, это вам надо бояться. Потому что планов у меня громадье…
Учебный цикл закончен. И мои однокашники начинают разъезжаться. Конечно, те, кому есть, куда ехать. Представители низших сословий, даже если и имеют родных, порой просто не располагают денежными средствами, чтобы до них добраться. Они остаются в общежитии, их привлекают на тяжелые и скудно оплачиваемые общественные работы в учебном заведении или в городе. Большая часть заработка уходит за проживание и еду.
Все же удивительную конструкцию соорудили в Филармонии. Свести в одном месте нещадно эксплуатируемый, презираемый народ и его эксплуататоров-кровопийц.
Суть объяснил Тесториус, орк-оружейник, который пригласил меня перед моим отъездом к себе в тесную комнатенку, увешанную холодным оружием. Мы сидели в уютных креслицах, и он угощал меня восхитительным малиновым отваром.
– Ты же понимаешь, что декларируемые цели – сближение разных сословий, блестящие карьерные перспективы для любого, обладающего Даром – все это пустое сотрясание воздуха, – произнес он.
– Конечно, – согласился я. – Если тут и есть какая скрытая цель у властьимущих, то, несомненно, подлая.
Оружейник искоса посмотрел на меня, усмехнулся:
– Опасные слова… Но правдивые. На деле подбирают разумных с Даром, не дворянского происхождения, с одной целью – чтобы было, кого кидать в пекло. Притом не просто кидать, а закрывать это пекло. Статистика потерь во вратах удручающая. Вот и засыпают их телами выпусников таких Филармоний, притом из низких сословий. Пушечное мясо. Те, кого убьют первыми. Притом убьют обязательно.
