За разговором я не заметил, как корабль сбавил ход и почти остановился. Сверху послышался топот тяжелых сапог, лестница заскрипела, и вниз спустилось трое здоровяков, обвешанных оружием с ног до головы.
– Встать, падаль! – заорал один из них.
– Милости просим дорогих гостей на выход, – гадким тоненьким голоском, прерывисто хихикая, проблеял другой.
Пленники послушно зашевелились и стали подниматься, выстраиваясь в непроизвольную очередь, чтобы, преодолев скрипучие ступени, по одному исчезнуть в проеме верхней палубы. Капитан Дики Тычок и наша троица замыкали шеренгу узников.
Яркое солнце, многократно отражающееся от водной глади, больно ударило по глазам, свыкшимся с полутьмой трюма, отчего ступать приходилось практически вслепую. Впрочем, вскоре зрение все же вернулось, и я смог оглядеться по сторонам. «Пустой Гром» был пришвартован в широкой скалистой гавани, а на шкафуте хозяйничала дюжина головорезов с угрюмыми щербатыми физиономиями. По левую руку высился небольшой холм, выросший из небрежно сваленного, изъятого у команды, абордажного арсенала. Среди груды разношерстного доисторического барахла я заметил блеск собственных нардиевых клинков, а также щит и копье Тамиора, испускающее слабое сияние из-под вороха прочего острого хлама.
Неутешительный вывод напрашивался сам собой – воевать нам было нечем. Однако кое-что все же придавало уверенности. Моя кольчуга, как и доспехи рыцаря, оставались на месте. Видимо, подельники Люто не захотели тратить время на возню с нашим разоблачением, и решили просто покрепче связать наиболее опасную добычу.
К берегу, сплошь усеянному массивными валунами или скорее россыпью удивительно ровных обломков скал округлой формы, что точно причудливые окаменевшие бутоны возвышались над землей на коротеньких уродливых стеблях, тянулся узкий дощатый трап, по которому, низко склонив головы, спускались связанные моряки. Вдоль сходней и дальше, по буйно заросшей зеленью тропе, размещалось несколько часовых, вооруженных короткими луками и изогнутыми мечами, принятыми наперевес. Разбойники явно хорошо подготовились, на случай если кому-то из вновь прибывших взбредет в голову попытка побега. Караульные молчаливо следили за живой колонной, образовывая некий коридор, указывающий пленникам направление скорбного шествия. Прочие же бандюги, весело хохоча и бодро переговариваясь друг с другом, грубыми пинками подгоняли волочащихся вниз бедолаг, выкрикивая в их сторону насмешки и нетерпеливые ругательства.
Настала наша очередь сойти на берег и, получив сильный толчок в спину от мордатого громилы, я зашаркал по помосту, пытаясь хоть как-то двигаться вперед на крепко спутанных выше колена ногах.
– Варанта, – шепотом окликнул меня плетущийся следом белобородый, когда мы оказались на берегу, – глянь-ка направо. Там еще корабли. И немало.
Я повернул голову. За массивной тушей каракки капитана Тычка открывался вид на вполне обустроенный порт – широкая деревянная пристань и несколько причальных линий, с десятком пришвартованных кораблей. В глаза бросалось сущее разнообразие флота. Средние, малые… Здесь были как суда, явно принадлежащие людям, так и небольшие, но богато украшенные крытые лодки канри, на каких путешествовала знать и крайне зажиточные торговцы из Ритаки. Рядом, мерно покачиваясь на волнах, покоились причудливые, с ветвистыми, словно рога оленя, мачтами, галиоты лаканов. Даже паре эльфийских парусников, снабженных по бортам гребными колесами, окутанными характерной для всех маго-механизмов тилов синеватой дымкой, нашлось обособленное местечко.
