Старик устало задрал лысую голову вверх, прикрыл единственный зрячий глаз и умолк.
– Э-э-э… Что это у тебя там? – вдруг встревожился он, выдергивая меня из задумчивой дремы, и, зашмыгав носом, ткнул пальцем в угол, куда я задвинул миску с ужином. – Гляжу, ты особо не голоден?
Я молча подтолкнул емкость с застывшей белесой массой ближе к проходу. Думитур тут же подхватил плошку и в несколько жадных глотков опустошил ее. Закончив трапезу, он вытер исполосованный рубцами рот полой ветхого тряпья, служившего ему одеждой, и довольно крякнул.
– Уж не знаю, кто этот маг на самом деле, – вновь заговорил он, – но прихвостни Люто судачат, мол, когда-то лакан был одним из Поборников суда.
– Поборники суда? – живо заинтересовался поэт. – Должно быть этот Генэди куда опаснее, чем ты про него рассказываешь.
– Не то слово, – ответил Думитур. – Отголосок смутного времени, как-никак. Хоть и остались от прежнего величия только легенды, да крепко сдобренные вымыслом истории, что куда скорее приживаются в хмельном воздухе захудалых таверн, чем в умах летописцев, а нутро воротит по-прежнему. Мне еще дед мой говаривал, что при заключении первых пактов о перемирии, после той пресловутой войны, был создан некий альянс, который теперь известен миру как Совет магических изысканий семи рас. А в подчинении сборища доморощенных монархов и ученых-выскочек располагался самый что ни на есть орден защитников. Эдакие сторожевые псы в регалиях. Так вот, орден этот и носил звание Поборников. Состоял он из нескольких десятков боевых ведунов, что поклялись бдительно охранять рубежи нового закона и его создателей. Могущественные, видать, были разумные. Ибо, вроде как, только членам ордена разрешалось изучать древнее колдовство, доставшееся смертным от младших богов. Охранные аспекты всякие да заклятья боевые, дюже опасные… Вот только порука владения тайными знаниями такой силы доверялась далеко не каждому. Оттого ряды Поборников были малы числом, а каждый член братства ценился гораздо больше, чем могла бы стоить, к примеру, статуя из чистого золота во весь его рост.
Сказав так, Думитур запнулся и охнул в унисон с эльфом, видимо представляя количество звонких монет, что могло бы получиться, попади такое сокровище кому-то из них в руки.
– Затем круг правящих разделился, – продолжил старик. – Ученые маги Висмутовых столпов пошли своим путем, а их охранители растворились в трясине политических топей. После чего и вовсе прекратили привычное существование.
Он помолчал.
– Откуда все это знал мой старый безумный пьяница? Не ведаю. Но взирая на силы, подвластные Генэди, я невольно начинаю верить, что он и впрямь один из Поборников.
– Интересная догадка, – задумчиво процедил я. – Скажи, Думитур, когда мы сюда прибыли, я приметил, что бухта накрыта мерцающим сводом. Купол простирался докуда хватало глаз. Что это такое? Это тоже дело рук того волшебника? – я пристально уставился на старика.
– А как же! – отозвался он. – Самое заковыристое из чудес, что создал ученый лакан. И сотворил он его вовсе не для красоты. Свод скрывает твердыню Крактан от лишних глаз, а вместе с ней и половину всего острова. Магическая завеса исполняет роль крепостной стены для незваных гостей извне или для тех, кто решил уйти не попрощавшись. Даже свитки перемещений превращаются здесь в не более чем исписанные каракулями бумажки. Колдовство надежно ограничивает единственный выход – залив на северо-западе. А большего и не требуется. С другой стороны, все равно не пробраться. Там, где кончается барьер, сплошь высокие пики непроходимых хребтов. Н-е-е-е-т. Заруби себе на носу, малыш, побег отсюда – дело наверняка гиблое. Даже через завалы каменюк, из-за которых этот проклятущий кусок суши и получил свое название, и то сложно пролезть. Что уж говорить о крутых скалах на пути к противоположному берегу. Проклятущие каменюки, – раздраженно повторил Думитур.
