Beata Beatrix - страница 7

– Чарльз, – одёрнула его Элеонора, показав взглядом на молоденькую Клару, с любопытством слушавшую разговор.

– Марш в постель, – рявкнул тот на младшую и снова повернулся к Элизабет, – Лиззи, разговор окончен. Напиши своей миссис Деверелл, что предложение мы не принимаем – если, конечно, не хочешь, чтобы я спустил её завтра с порога!

Элизабет беспомощно смотрела на отца. Щёки от обиды жёг румянец, все слова, которые она должна была произнести, вдруг улетучились из сознания. Стараясь сдержать слёзы, она поспешно выбежала из комнаты.

Но помощь пришла с совершенно неожиданной стороны.

– Ты слишком суров к ней, – рука жены легла на плечо Чарльза – может, стоит выслушать эту женщину. Вреда не будет, да и от предложения всегда можно отказаться.

– Не выжила ли ты из ума, старушка? – обратился к ней муж, но в его голосе прозвучала уже иная интонация. Не для кого из младших Сиддалов не было секретом, что Элеонора имела гораздо большее влияние на мужа, чем старалась показать. И действительно, не прошло и нескольких минут её спокойных убеждений, как Чарльз уже буркнул своё «посмотрим», что несомненно, означало согласие.

Поговорив с мужем, Элеонора вернулась к шитью, но вскоре отложила его, задумавшись. Она не поверила своим ушам, когда услышала безумную идею дочери. Но поразмыслив, женщина взглянула на предложение миссис Деверелл, отбросив предрассудки. И чем больше она о нём думала, тем больше ей это нравилось. Да, Элеонора понимала: все соседи раззвонят по улице, возможно, не раз и не два её сыновьям в скобяной лавке придётся услышать насмешливые пересуды жителей. С этим придётся смириться на первое время, быть может, даже переехать. Однако, какая невероятная перемена может неожиданно произойти в жизни ее дочери! Расчётливый разум Элеоноры видел в первую очередь, удачное замужество. А оно означало спасение из бедности, жизнь в достатке, может быть роскоши, отсутствие тяжёлого, монотонного труда…  На Элизабет определённо обратят внимание, ведь она так красива! Хрупкая, может, чересчур худая, но сколько врождённого изящества в каждом её движении! Длинные, тёмно-рыжие волосы своей густотой вызывали зависть соседских девиц. Когда Элизабет шла по улице, многие прохожие оборачивались.  Но при этом, никто из них не осмелился бы крикнуть ей что-нибудь оскорбительное или подойти с непристойным намёком. Перед Элизабет и людьми всегда будто бы стояла стена – прозрачная, но вместе с тем, ощутимая. С Элизабет сложно было чувствовать себя свободно и раскованно: вот даже художнику пришлось звать на помощь свою мать, чтобы предложить девушке стать натурщицей. И всё же, Элеонора надеялась, что её дочь, несмотря на свою нелюдимость, сможет найти любимого человека – потому что – сердце матери не обманешь – Элеонор давно знала, что Элизабет несчастлива. Уравновешенная и практичная Лидия раньше благотворно влияла на младшую сестру. Когда она уехала, Элизабет будто бы совсем одичала – неистово погружалась в книгу, как в более реальный мир, часто бродила в одиночестве, витая в своих мыслях. Несмотря на то, что голос девушки был приятен, а улыбка – мягкой и доброй, улыбалась и смеялась она редко, часто бывала задумчива и грустна (как это напоминало Элеоноре себя саму). А если и веселилась, то её восторг был далёк от брызжущего фонтана подросткового задора, и скорее напоминал греющие лучи солнца, которое в Лондоне – городе дождей было таким нечастым гостем.