-
Дурак! – порывисто воскликнула я, и на глаза все-таки навернулись слезы. – Не
смей так говорить!
-
Я не рассказал до конца, дорогая сестра. Помни: Джулия не должна знать об этом,
- он очень быстро сменил тему. – И крепче держись в седле, чтобы не потерять
сознание от того, что ты сейчас услышишь.
Судя
по его нахмуренным бровям и угрюмому выражению лица, мне очень не понравится
правда. Но я уже решилась на нее, и сейчас могла только растерянно улыбнуться
уголками губ, покорно взирая на Оливера.
-
Да, дорогой брат. Я вся внимание.
-
Правда в том, - хрипло сказал он, мигом от меня отвернувшись, - что наш отец
убил нашу мать. За это его забрали в столичную тюрьму и казнили. Этого пожелал
сам покойный листар. Мы с тобой, Джулия, Томас и Кэмерон считаемся детьми
убийцы и распутницы. Ты уже взрослая, Беатрис, и можешь это знать.
И,
не желая больше говорить со мной на такую страшную тему, Оливер пустил коня
галопом, оставив меня, сестру, наши свиты, закованных в броню воинов далеко
позади. Трещали сухие ветки под копытами его жеребца, а мое девичье сердце
рвалось от боли на части.
До
самой остановки на ближайшем постоялом дворе я чувствовала себя отстраненно и
потерянно.
При
этом я рассеянно улыбалась Джулии, слушая ее бойки стрекот о женихах и моде, а
сама лихорадочно размышляла о словах Оливера. Правда оказалась тяжелой,
горькой, страшной, я не могла принять ее сразу, но должна была в итоге
смириться с ней. Было трудно.
Отец
убил маму. Как это произошло и при каких обстоятельствах, брат не рассказал
мне. Не было желания или нас подслушивали?
Последнюю
мысль я отогнала от себя чуть ли не со смехом.
Кому
интересно слушать наши тайные разговоры? Все свиты, слуги и воины держались
вдалеке от нас, сестра с ее легкомыслием и полным неприятием всего, непохожего
на милые глупости, тем более. Но в любом случае я доверяла Оливеру. Ведь он мой
опекун. Если что-нибудь скрывает, значит так нужно, и он просто расскажет
позже.
Или
я сама его расспрошу при возможности.
Чуть
позже, я поняла, зачем он это сделал.
Удар
по моей душе был просто огромный, рассказ об обстоятельствах просто вогнал бы
меня в тоску и уныние, а они были бы скверными спутниками. Хотелось сначала
смириться с тем, о чем я узнала, и как следует подумать. А в процессе
постараться не наделать глупостей.
-
Чудесный постоялый двор, - тем временем говорил Оливер, поглядывая на то, как
мы с сестрой неуклюже сползаем с уставших лошадей. – Вкусная еда, мягкие
постели, расторопные слуги. Мы здесь всего на одну ночь, так что не морщи нос,
Джулия.
-
Мне здесь не нравится! – обиженно изрекла сестра, пока мы с ней, друг за
другом, шагали по узенькой каменистой дорожке, мимо луж и грязи. – Похоже на
деревню! Пахнет собаками и кострами!
-
Это и есть деревня, - сообщил ей Оливер.
-
Какое неприглядное зрелище!
-
Но и ты не городская штучка, милая. Не причитай. Тебе здесь понравится.
Джулия
окинула брезгливым взглядом низкие покосившиеся домушки с соломенными крышами,
на низко склонившиеся над ними тяжелые ветви старых деревьев, тяжело вздохнула
и подобрала полы длинного хитона, чтобы не испачкать в грязи. Об аккуратности
она не забыла, хоть и шла позади меня. Я спохватилась и последовала ее примеру.
Впереди шел Оливер, позади – все наше сопровождение, и чем ближе я подходила к
дверям заведения, тем острее чувствовала разлуку с домом.
