-
Мы поедем по западному тракту, - сухо закончил брат. – Я не могу рисковать
вами…
И
по его севшему голосу я поняла, как ему больно, тревожно, грустно. Захотелось
спросить, и я… Решилась. Посмотрела в его глаза, подогнала спокойную лошадь,
отчего она недовольно всхрапнула, поравнялась с Оливером. На душе было
неспокойно, но мне больше не хотелось пребывать в безвестности.
-
Скажи, дорогой брат, как погибли родители?
Он
посмотрел на меня очень внимательно.
-
Ты уверена, что хочешь это знать?
-
Да.
-
Славно, - он грустно вздохнул. – Только не рассказывай Джулии. Я сделаю это
сам, когда она станет чуть старше. Или же ей все растрезвонят дворцовые
сплетники.
Я
кивнула.
-
Так вот, - он на всякий случай посмотрел на Джулию, которая весело болтала со
своей женской свитой. – Ты уже знаешь, что я у матери не первенец?
Тоска
сжала мое горло.
Мысли
о том, что мать не всегда была с отцом, а вышла за него замуж примерно в
двадцать один год, лишала меня уверенности в семейном благополучии и выбивала
почву из-под ног. Но я смиренно кивнула в ответ. Да, конечно знала. Где-то
далеко, в теплом Донгмине, жил молодой оборотень, рожденный моей мамой. Его
имени я не знала, но он имел княжеский титул. Прежде, чем стать патрицианкой,
мама была княгиней.
-
Отец одолел змея и женился на ней, но ревность все равно не давала ему покоя.
Да, они любили друг друга, но… не могли простить друг другу старые обиды. Отец
отправил нашего единоутробного брата в восточный дворец, как только ему
исполнилось десять лет.
-
Ты… видел его?..
-
Да, - ответил Оливер сухо и твердо. – Креон Серпент был воспитан наилучшим
образом, но раздражал отца своей синей змеиной кожей и способностью к
обращению. Мне было пять лет, Креону десять, и он мне ничем не угрожал. Но отец
посчитал иначе.
-
Как печально! – вырвалось у меня.
Брат
кивнул и нахмурился.
-
После этого мы не виделись.
-
И не обменивались письмами?
-
Десять лет мы не знали ничего друг о друге. Но пару дней назад я получил от
него письмо, - тихо произнес брат, словно боясь, что кто-то может услышать. – Креон
выражал свою надежду, что Шелтоны смогут остановить войну между Западом и
Востоком.
-
Но полноценную войну мы не ведем, дорогой брат…
-
Да, я знаю, - перебил меня Оливер с досадой. – Так утверждает листар Рональд, и
ему выгодно, чтобы мы все в это верили. На самом деле боевой агрессии нет
только от восточников, мы же на них нападаем.
-
Мы?
-
Западные легионеры. Поэтому мне не нравится служба Томаса.
У
меня перехватило дыхание, сердце пропустило удар.
-
Но он же…
-
Нет, его не отправят на войну, - заверил Оливер. – Младших легионеров обучают и
дают им поручения, связанные с внутренними делами страны. Подавлять мятежи,
например. Но это лишь до тех пор, пока ему не исполнится шестнадцать.
Чтобы
не заплакать, я подняла голову и молча смотрела в ясное голубое небо, чтобы
солнце слепило глаза и было не до слез. Сейчас не время раскисать и хныкать.
Как только доберусь до монастыря, первую же молитву вознесу богине Мире и
Мириту Вестану – за вразумление Рональда Эртона. Стало холодно, и я обняла себя
за плечи руками.
Оливер
не заметил этого жеста, он продолжал говорить:
-
Меня тоже не отправят на войну. По крайней мере, пока не обзаведусь сыном. Ну а
вообще, - он ненадолго задумался и чуть улыбнулся, - Шелтонов слишком много,
чтобы листар переживал об их количестве.
