Иннэль взглянула на себя в зеркале – худенькую девушку с грустным взглядом. За спиной во мраке тонула зеркально отраженная комната. Под балдахином стояла чернильная тьма, окно в зеркале висело, казалось, в пустоте, и звезды выглядели дырами, сквозь которые просвечивала изнанка мира.
Темная тень отделилась от балдахина кровати, и не успела испуганная Иннэль вскрикнуть, как тень скользнула к ней, и за спиной девушки выросла фигура в черном. Две руки невесомо легли на плечи Иннэль. Пальцы белели в темноте корнями растения, вырванного из земли. Длинное платье тускло переливалось и блестело. Иннэль не чувствовала физически гостьи, положившей ей на плечи свои руки, но видела ее отчетливо, зеркально отраженную. Горло пересохло от ужаса, и Иннэль смотрела, не отрываясь, в темные глаза ведьмы.
Иннэль узнала ее сразу: она забыла имя, зато помнила лицо и второй подбородок, нависающий над воротничком-стойкой. Помнила и обшитое стеклярусом платье. Оно и сейчас шуршало, хотя звук раздавался не из-за спины, а почему-то из глубины зеркала.
- Узнаешь меня? – произнесла ведьма.
Иннэль кивнула, глядя расширившимися от ужаса глазами в зеркальное лицо женщины.
- Что вы хотите? – еле смогла произнести Иннэль враз севшим голосом.
- Напомнить. Мы с тобой скрепили договор кровью. Этот договор нельзя ни нарушить, ни отменить. Когда придет время, ты отдашь мне и моему представителю одну вещь. Ту, которую мы скажем тебе.
Иннэль снова кивнула, не в силах спорить. Ведьма убрала руки с ее плеч, отступила назад и растаяла во мраке ночи. Сердце, едва не остановившееся от страха, снова забилось, да так, что в груди даже стало больно. А через секунду Иннэль уже выскочила из комнаты.
В темном коридоре никого не было. На каменном полу лежали расчерченные оконными перекладинами длинные лунные тени. Безмолвными стражами чужого покоя возвышались тяжелые закрытые двери. Чернела уходящая во тьму лестница. Паника захлестывала Иннэль, и лишь остатки сознания призывали не сдаваться и искать спасения от ледяного ужаса, который тащился у нее по пятам. Иннэль робко двинулась вдоль по коридору, едва не наступила на подол ночной рубашки, подхватила его и продолжила ступать босыми ногами по холодному полу.
Они тогда вышли с Миарой вон из той двери, вспомнила девушка. И пошли по коридору. И хозяйка замка сказала, что первая дверь справа – это комната ее брата. Иннэль преодолела отделяющие ее от цели последние метры, ежесекундно оглядываясь по сторонам. Она ждала, что прямо из стены или из дальнего темного угла ей навстречу шагнет призрачная полная фигура в черном. Шагнет и протянет к ней свои белые страшные руки. Сердце билось как ненормальное.
Вот и дверь. Иннэль колебалась лишь секунду, а потом стукнула. Раз. Еще раз. Стук, казалось, должен был перебудить весь замок. Он напугал и саму Иннэль, но она, вместо того чтобы перестать, еще сильней забарабанила.
Дверь резко распахнулась, и перед девушкой предстал хозяин комнаты – еще одетый в брюки, но в распахнутой на груди рубашке, где висели на цепочке пара амулетов и ключ.
- Иннэль? – удивленно произнес он.
Иннэль лишь всхлипнула и шагнула вперед. Страх гнал ее к этому мужчине, заставляя искать спасения в его силе и защите. Девушка сделала еще шаг вперед, и дознаватель невольно попятился.
- Там! – прошептала она. – Там! Зеркало!
Зубы стучали, а слова никак не складывались в связное объяснение. Мужчина невольно оглянулся, и Иннэль увидела в его комнате на столе точно такое же зеркало, как и у нее в комнате – овальное, в золотых завитушках, красиво опоясывающих опасную глубь.
