— Все
ложь, — повторял он себе. – Память опять играет со мной. Я свободен!
Он потер
глаза, густо окруженные глубокими морщинами, и зрение вернулось к нему в
прежней четкости.
— Ну вот
же, посмотри. – говорил Сфенос сам себе. — Только пустота и эти несчастные
деревья. Чего было пугаться?
Убеждая себя, он поворачивался по оси, прикрывая
теперь глаза ладонью. Вокруг все также белело болото. Никто не двигался на нем
кроме теней, отбрасываемых скрюченными ветками. Только они, словно оживленные
поземкой, тянули к нему свои серые пальцы, напоминающие щупальца морских
чудовищ. Но догоняли и касались Сфеноса только ручейки ледяного песка,
перетекающие между замерзшими кочками.
— Как
ребенок… — стыдил себя орк, не знавший когда-то, что такое страх. – Или
трусливая, старая женщина. Женщина, вот кто ты теперь Сфен.
Страх
понемногу отступал, давая дышать полной грудью, но тощее тело, напоминавшее
балахон, одетый на вешалку, было натянуто, словно струна и орк продолжал чутко
прислушиваться к каждому звуку.
Напев болота был монотонным и скучным:
завывание ветра, хруст веток, скрип снежной крошки о лед. Раз за разом, один и
тот же мотив повторялся, успокаивая уставшего орка. Виииу, шелк-щелк, шооорх. Эти звуки как
колыбельная укачивали Сфеноса. Когда он
уже был готов продолжить свой путь, в эту тихую песню чуть слышно вклинилось
почти неощутимое: мяу… Правое ухо, лишенное кончика, дернулось. Глубоко
посаженные глаза сосредоточенно заметались по белому полю в поисках источника.
Звук был такой слабый, что сначала Сфен решил - показалось. Но нет. Он
повторился снова и снова. Теперь, когда голова орка была повернута к востоку,
его можно было различить более отчетливо. Звук, напоминавший мяуканье котенка,
повторялся, складываясь в мелодию.
- Живое…
- Прошептал орк, охваченный волнением. Страх его совсем забылся и душу теребил
интерес. Такие звуки точно не могли издавать гоблины, единственные существа
которых Сфенос боялся. Их глотки только и могли, что рвано рыкать. Нет, не
гоблин, это было что-то другое, маленькое, возможно съедобное…
За все
дорогу орк ел только раз. Он случайно натолкнулся у предгорья на останки оленя,
видно бедняга свалился с крутого уступа и свернул себе шею. Где несчастье у
одного, там прибыль другому. Сперва Сфенос ободрал с него шкуру, которая теперь
заменяла ему плащ, а потом добрался и до мяса, которое съел сырым, на ходу, даже
не останавливаясь на привал. Оленина закончилась пару дней назад, и он тщетно
выискивал по дороге что-нибудь съедобное.
Сфенос переступил с ноги на ногу не зная, что
делать, но подумав минуту, медленно, крадучись, пошел на звук. Его источник
находился недалеко от намеченного пути, он только совсем немного отклонился к
востоку, но продолжил идти к краю Безысходной топи. Сумерки опускались быстро,
и разглядеть что-то становилось все трудней, но мелодия не замолкала и по мере
приближения становилась громче и отчетливее. Орк шел, время утекало, мелодии
менялись, и теперь стало понятно, что издававшее их существо было разумно.
На след
он вышел у самой границы болота. Тонкая цепочка, почти заметенная снегом,
тянулась от леса и обрывалась возле бесформенной кочки. Перед тем как подойти
ближе Сфенос огляделся по сторонам. Возможно, что это была ловушка или засада?
Холод пронизывал до костей, пробираясь под шкуру. Никакого движения вокруг не
было видно.
