— Не знаю, — пожав плечами, безразлично отозвался мальчишка.
— Ну хорошо, после того, как тебе исполнится восемнадцать, уйдёшь в армию. А до этого? Как ты будешь жить?
— Как и сейчас. Я помогаю, а меня кормят. Живу в бабкином доме.
— А что, если я тебе буду платить, а ты – делать мелкий ремонт? — спросила я, чуть подумав. — Например, надо крышу на сарае подправить, клумбы в порядок привести до снегопада, баню отремонтировать. Справишься?
— Зачем вам я? Вы же можете нанять любого, — подозрительно прищурился мальчишка.
— Могу, — согласилась насмешливо. — Тебе нужны средства, чтобы покупать еду. А мне нужен работник, который приведёт в порядок сарай. Так что?
— А не обманете?
— А плетей не хочешь за такие обвинения? — раздался грозный голос графини, следом появилась и сам призрак. — Не стыдно такие вопросы своей леди задавать?
— Простите, — шепнул мальчишка, опустив голову.
А я поняла, почему так вцепилась в него. Мик не похож на подростков, с которыми я знакома. Наверное, все дети этого мира такие. Самостоятельные с детства, умеющие выживать. Я не видела деревню, но уверена, что там беспризорно бегают малыши, а детки постарше уже вовсю помогают по дому. Никто их не опекает до совершеннолетия и старше, пока не получат образование. Плохо ли это? Хорошо ли? Не знаю, сложный вопрос. С одной стороны, самостоятельность и приспособленность к взрослой жизни – это хорошо, а с другой… Дети лишены нормального детства. Сидит передо мной подросток и пытается выжить, прекрасно понимая, что для этого нужно. И планы есть на будущее. Сомневаюсь, что армейская казарма и довольствие хуже, чем старый дом в глуши и редкие подработки за еду у соседей.
— Никто тебя обманывать не собирается, — успокоила я Мика. — Так что? Каков будет ответ?
— Я согласен, — глухо отозвался подросток. — Когда надо начинать и с чего?
— Завтра придёшь с инструментами, посмотрим, что там с баней, — я встала из-за стола, намекая, что посиделки окончены, пора расходиться. Мальчишка понял. Поблагодарил за еду и ушёл, пообещав прийти с утра.
— Ты слишком добра, — качнув головой, заметила графиня. — Даже не знаю, хорошо это или плохо.
— Давайте будем считать, что это хорошо, — рассмеялась я. — Стать злой я просто не смогу.
— Знаю, иначе мой внук не полюбил бы тебя. Тоже… справедливый, — графиня скривилась.
— Вы так говорите, словно справедливость это что-то из ряда вон.
— Не всегда нужно действовать по справедливости, Анна. И ты это поймёшь, но позже. Иди к Адриану, он проснулся и начинает плакать.
Да, так оборвать разговор может только бабуля. Знает, что я брошу всё и пойду к сыну, а там и о разговоре забуду.
Странная она всё-таки. Видно, что не злая, но пытается таковой казаться. Зачем? Защитная реакция, чтобы не обидели? Так она призрак… Или графиня настолько вжилась в роль, что не может теперь по-другому?
Раздумывать над поведением призрака интересно, но не настолько, чтобы отвлечься от улыбки сына. Крошка счастлив просто от того, что ему тепло, сытно и мама рядом. А вот я, немного поиграв с сыном, засела за книги. Держать тяжелый талмуд одной рукой, второй придерживая малыша, задача не из лёгких, но время… Время работает против меня. Чувствую, что ничего не успеваю.
И была права, потому что только я успела покормить малыша, как пришлось бежать вниз, ведь в двери постучали.
Распахнув входную дверь, наткнулась на пятерых девушек разных возрастов.
