– «и картошечки»…
– «и огурчиков»…
Они хохотали, не обращая внимания на группу молодых людей перед входом в магазин. По одежде чувствовалось, что приезжие, как они сами. Борис повернулся только, когда услышал хохот, более дикий, чем их с Владом. Он увидел, как трое подвыпивших юнцов пристают к девушке.
– Эй, уроды, девушку отпустите, – угрожающе произнес он.
– Ты че сказал?
Разборка закончилась быстро. Борис отряхивал рубашку – уроды пролили пиво.
– Спасибо вам.
– Пожалуйста, – Борис не взглянул в ее сторону.
– Вас сам Бог послал мне на помощь.
– Бог? Это тот урод, что якобы сидит на небесах? – зло уточнил Борис.
– Зачем вы так? – девушка отпрянула от него как от прокаженного.
– Как? – Борису стало интересно. Он, наконец, оставил испорченную рубашку в покое и взглянул на девчонку. Перед ним стояла совсем еще подросток. Женские начала только-только обозначались. Простенькое платье облегало стан. Русая коса доходила до пояса. Глаза бездонные.
– Как можно подобное говорить о Боге?
– Не волнуйся, он не услышит, даже если существует, – с издевкой продолжил Борис.
– Даже если? Так вы что, не верите?..
Борис громко рассмеялся.
– Несмотря на повальное увлечение боженькой и хороводы вокруг церкви, я не просто не верю, или совсем не верю, я даже и не задумывался никогда о нем, потому что его нет.
– Но это не так! – девочка в ужасе прикрыла рот ладонью.
– Ты его видела?
– Нет.
– А почему, в таком случае, говоришь, что это не так? У тебя же нет доказательств его существования.
– В Библии есть.
– Уволь! Библия – книга. Ты когда-нибудь читала фантастику? Нет, лучше сказки? Хотя какие сказки – там всегда все счастливы, а добро побеждает.
– В жизни тоже так.
– В жизни? – теперь настало время изумляться Борису. – Издеваешься? Или, может, дурой прикидываешься? А, нет, я понял: ты сумасшедшая.
– Думайте, что хотите, но вы не правы. Ведь если отвергнуть Бога, придется принять Другого.
– Под другим, я полагаю, подразумевается Дьявол?
Девочка истово троекратно перекрестилась, шевеля губами, вероятно, произнося молитву. Лицо Бориса передернул нервный тик: она что, в самом деле, верит?
– Да я скорее поверю в плохого Дьявола, чем в вашего хорошенького Боженьку. Бог, ты где? – Борис саркастически посмотрел на небо, затем на бледную девчонку. – Нет ответа. Видишь, его нет.
– Нельзя… это грех… грех неискупный… – девочка в ужасе отпрянула от мужчины.
– Грех? А не грех убивать дорогих людей, отнимать у них жизнь? Что-то я не увидел, чтобы за тебя заступился боженька. Или вон за него, – Борис махнул в сторону Влада. – Чего же он, такой хороший, забрал у него все? А? Молчишь? Вот и молчи.
– Я буду за вас молиться, – шепотом произнесла девушка.
– Не стоит. Я лучше продам душу Дьяволу, чем позволю добренькому Богу молча взирать с небес на горе близких мне людей.
Она больше не стала спорить. Пятясь, словно от прокаженного, она повернула домой, забыв, зачем приходила – в магазин так и не зашла.
– Ну, и зачем напугал девчонку? – спросил Влад.
– Я сказал правду.
– У каждого своя правда. Возможно, для нее правда в Боге.
– Глупо. Рано или поздно она поймет, что в жизни крайне редко побеждает добро на этом свете, а на том оно мне ни к чему, знаешь ли.
– Оставь свои демагогии при себе. Тоже мне – лучше Дьяволу…
– А что? Между прочим, я не врал сейчас.
– Не боишься, что когда-нибудь эти слова выйдут тебе боком?
– Нет.
– Мне бы твою уверенность… Простите, – Влад обратился к проходящей мимо женщине, – кто та девочка, что была здесь.
