Читать онлайн Любима Еленина - Без памяти от тебя. Скрип скрипки

1. Глава 1. Шарлотта проснулась

Я слышу, как ты играешь для меня: так пронзительно и громко. Я вижу, как ты уходишь от меня.

Так больно, Дрю. Так холодно. И так горит внутри. Мне кажется, что я догнала тебя, Дрю. Так почему же ты уходишь?

***

Пронзительный скрип струны скрипки. Как будто смычок под не правильным управлением соскальзывает со струны. Я поморщилась, стараясь выдавить или хотя бы приглушить звук в голове.

Небольшое затишье, а потом в моей голове кто-то стал ходить по снегу. Равномерное поскрипывание рыхлого снега под давлением шагов. Скрип-скрип. Скрип-скрип. Стало тошнить, поэтому я попыталась отрыть глаза, чтобы вынырнуть из этого состояния.

Эта попытка, будто съела все время. Одно усилие — и будто прошел день. Я открыла на секунду глаза — но прошло два. Сколько я сделала таких попыток, может, я уже истратила все свое время и лежу седой сморщенной старушкой в длинной цветастой сорочке. Нет, не думай! Мысли забирают время.

Передо мной появлялись лица. Почему я смотрю на них из-под воды? Мои глаза щиплет, люди расплываются передо мной, а их голоса доносятся глухо сквозь толщу воды.

Лица, лица, лица. Я пытаюсь ухватится хоть за одно, чтобы память помогла мне выбраться из этого из Зазеркалья.

Когда я смогла окончательно проснуться, палата по волшебству быстро наполнилась людьми. Дверь осталась открытой — и люди будто хлынули по сигналу. Повторяющийся писк оборудования слева от головы подсказал, что, и правда, по сигналу.

— Шарлотта, — сказала женщина, стоявшая у изножья кровати.

Шарлотта, Лотти, Лотта, Чарльз… Чарли… пронеслась карусель в голове. Это мое имя.

А это женщина, будто просящая убрать локти со стола, моя мама.

— Шарлотта, как ты себя чувствуешь? Следи за моим пальцем, — мое внимание отвлек седовласый мужчина в пронзительно белом халате. Его палец медленно поплыл из стороны в сторону, снова вызывая головокружение. — Хорошо. Ты помнишь, свое имя?

— Шарлотта Тортон, — медленно ответила я, пробуя на вкус имя. Звучало, как нужно. Нечужим.

— Хорошо, — он одобрительно кивнул, будто я сдала важный экзамен. Или маленькая собачка выполнила требуемый трюк. Мысли постоянно возникали и уносили не туда, мешая сконцентрироваться. — Ты помнишь, что произошло?

Визг шин, клаксон и удар. Я приложила руку к груди, куда пришелся удар от столкновения.

— Авария…

— Авария? Скорее несчастный случай… — он отвернулся от меня. — Пока мысли могут путаться, она еще не отошла от лекарств. Назначим на завтра полное обследование. Пожалуйста, не задерживайтесь, скоро придет медсестра для анализов.

Он отошел от меня, и четкость его голоса потерялась. Я перевела взгляд на остальных людей в палате. Рядом с мамой, поддерживая ее за локоть, стояла моя тетя Миранда, она смотрела на меня, будто провожала на тот свет и почему-то все время озиралась на входную дверь. Рядом с дверью стоял отец. Он был хмур и бледен. А у стены…

— Шарлотта, — вернула себе внимание мама. Она аккуратно присела на кровать, расправив подол платья. — Как же так Шарлотта? Ты нас так напугала! Когда я услышала о случившемся… и еще эти два дня неизвестности… — она сомкнула плотно губы и отвернулась. Какие эмоции она пыталась скрыть?

— Лотта, дочь, что ты там делала? — вступил в разговор отец и наконец отпустил дверь, которую все это время удерживал.

Я нахмурилась, пытаясь восстановить цепочку событий. Разве они не знали мое расписание?

— Я ехала с репетиции.

— Что? Не понимаю… С какой репетиции, Шарлотта? Что ты делала в горах?

Скрип струны пронзительно разрезал мой слух. Я схватилась рукой за голову и зажмурилась. Я, как обычно, в восемь вечера…

— Ты не предупредила нас с отцом, и уехала в Берк-Маунтин…

…ехала домой…

— Непонятно зачем. Что тебе могло там понадобиться?!

…с репетиции…

— Никто не мог до тебя дозвониться. Мы всю ночь искали тебя с отцом!

…телефон зазвонил с именем «мама» на экране…

— А утром … этот звонок… Тебя внизу, под смотровой площадкой. Это чудо…

…визг шин, и толчок в бок. Взрыв белого шара перед глазами. Боль и шум. Стук в окно…

— Еще бы немного… Хорошо, что тебя вовремя нашел и вызвал скорую Лукас Хэйл…

…и за стеклом Лукас Хэйл, который смотрит с ужасом на меня.

Тетя отступила в сторону, и я увидела у стены Лукаса Хэйла, который смотрел на меня… обеспокоенно?

— Я не была в горах. Я попала в аварию, когда в меня врезалась машина, — я посмотрела на Лукаса в ожидании, что он подтвердит мои слова.

Это тот момент, когда ты берешь не ту ноту, мелодия фальшивит, а все остальные затихают в гробовом молчании и оборачиваются к тому, кто ошибся.

— Шарлотта, милая, это было год назад, — сказала тетя, пока остальные растерянно молчали. — Та авария — это было год назад. Ох, милая, ты помнишь?

Мысли кружились в голове. Но я же помню! Может, не так четко, но я помню эту аварию. Она случилась, вчера. Наверное.

— Я позову доктора Робинсона обратно, — мама поднялась с кровати.

— Лотта, ты совсем ничего не помнишь? — спросил отец, будто сейчас время для шуток. — Ни курорт? Ни этого парня?

Мама застыла в дверях, дожидаясь моего ответа.

— Я помню Берк-Маунтин, мы туда ездили, когда мне было десять. И я помню Лукаса Хэйла. Мы ходим в одну школу. И эта авария… — почему-то я не смогла продолжить, что это он в меня врезался.

Хоть он и был виноват, но его недоуменный вид у стены меня смутил.

Отец часто хватался за голову. А мы с Дрю всегда посмеивались над этой демонстративностью. Сейчас было не смешно. Потому что я не понимала, что не так.

— Она сильно ударилась… — если тетя и сказала это, чтобы успокоить отца, то у нее не получилось.

— Я позову врача, — еще раз повторила мама в дверях, но так и не тронулась с места.

— Розанна, что толку! У нее стерся из головы целый год! Этот парень говорит, что они уже год встречаются, а она этого даже не помнит! Думаешь, в этой больнице нам помогут?

Мне показалось, что мама пыталась остановить слова отца, она шагнула к нему и предупреждающе положила руку на плечо, но он отмахнулся от нее и достал телефон.

— Я позвоню Хьюго Ленноксу. Он посоветует хорошую клинику.

Он ушел из палаты, оставив за собой повисшую неловкость.

— Встречались?

Меня всегда хвалили за рациональное мышление, зрелый ум и порой мужскую логику. Но сейчас Дрю бы расхохотался, услышав, что в такой ситуации меня волнует в первую очередь не стертый год из моей головы, а необъяснимое наличие парня в моей жизни. Дрю, я шестнадцатилетняя девчонка в первые узнавшая, что у нее есть парень, сделай поблажку. Ох, точно… мне теперь семнадцать.

— Лукас, не мог бы ты нас оставить. Очевидно, в сложившейся ситуации, Шарлотте лучше сначала прийти в себя, — сказала мама, не глядя на парня.

Я перевела взгляд на Лукаса, он не хотел уступать моей маме, но все-таки вырос в этом городе. А здесь со старшими не спорят, каким бы задирой ты ни был. Мы встретились взглядом. Я с любопытством его рассматривала с новой для меня точки зрения, а он будто что-то искал во мне.

— Чарли…

Чарли, Чарли… Меня редко так называли, и я не помню кто.

— Я попросила оставить нас с дочерью наедине, — повторила мама, не дав ему закончить фразу.

Мама, почему ты не дала ему закончить? Я видела, что это было ему нужно. Может, нужно и мне.

Лукас оборвал наши взгляды и вышел. Я ожидала, что последует громкий хлопок двери, но под конец он ее придержал. В нашем городе даже у задир хорошие манеры.

— Миранда, можешь проверить, где Филипп?

Тетя, которая отвлеклась от напряженной ситуации тарелочкой с маленькими мармеладками на столике, не сразу поняла, что от нее хотят, но проворно встала, вытерла руки салфеткой и тоже ушла.

Вот мы и одни, мама.

С момента твоего ухода, Дрю, я размышляла, что было бы, если я заболела, сломала ногу или попала в больницу по любой другой причине. Чтобы было? Они бы остановились? Они бы вернулись? Не смейся, Дрю, конечно, я этого не сделала. И хорошо, потому что ничего не изменилось. Я ведь в больнице, а мама где-то там.

Розанна Тортон подошла к кровати и вновь присела на ее край. Несколько секунд заняло, чтобы расправить платье, а затем она прямо посмотрела на меня.

— Ничего страшного, что ты ничего не помнишь. Главное, что ты жива.

Она натянуто улыбнулась и похлопала по руке, спрятанной под одеялом, и разгладила на нем складки.

Мама, ты прощаешь меня, что я потеряла память? Или ты рада, что я ее потеряла?

***

Мой отец был адвокатом, поэтому считал, что самым простым способом двигать процесс — это сказать кому бы то ни было, что он его засудит. Сложившаяся репутация порой делала это без его слов.

В средней школе я торопилась на занятие с тяжелым футляром со скрипкой и недостаточно высоко подняла ногу на ступеньках крыльца школы. Результат — рассеченная десна и шесть швов в подарок от пластического хирурга.

Это не могло быть финалом для Филиппа Тортона. Отец провел исследования о допустимой высоте ступенек для использования детей от одиннадцати до четырнадцати лет. Ступеньки средней школы превышали норму на один сантиметр и пятнадцать миллиметров, за что администрация выплатила весомую компенсацию и вынуждена была дополнительно установить по всей школе пандусы.

Мне не жаль администрацию, ей давно было пора сделать школу без границ. И девочка Карпентеров с ДЦП, живущая чуть дальше по нашей улице, спустя два года смогла пойти в школу, а не сидеть на домашнем обучении. Но мне жаль, что оставшиеся три года средней школы меня называли калекой.

Он и Хьюго Леннокс, самый влиятельный представитель верхушки нашего города, сделали так, что не я переехала в лучшую клинику, а лучшие врачи приехали сюда. Могло бы быть и иначе, и я бы уже летела куда-нибудь в вертолете скорой помощи, но те самые лучшие врачи уговорили отца, что мое положение не лучшее для транспортировки.

Но что я могу точно сказать — отца злило, что в этот раз ему было некого засудить.

Может быть, поэтому через десять минут, как меня вернули со скрупулезного обследования, где разве что не вскрыли, в палату постучали и тут же заглянули мужчины: один в форме полицейского, второй постарше — в штатском. Я только дотянулась до своих вещей, чтобы, наконец, проверить их, пока была одна, но увидев незнакомцев, со вздохом закрыла ящик. Боль отдавалась эхом по всему телу от любого движения, поэтому я позволила себе мученический вид.

— Мистер Тортон просил согласовывать с ним все визиты, — донесся из коридора обеспокоенный голос медсестры.

А, может быть, мой отец тут и ни при чем.

— Можете идти согласовывать, — мужчина за сорок с неопрятной щетиной на лице оставил за дверью полицейского и уверенно прошел в палату. — Привет, Шарлотта.

— Привет.

Я следила, как мужчина огляделся, кивая головой, потом взял один из стульев у круглого столика, поставил его около кровати и сел.

— Как себя чувствуешь?

— Запутанно.

У меня не было причин не отвечать ему.

— Понимаю, как-то меня контузило от взрыва, и я на неделю потерял связь с реальностью. Ничего не слышал, даже своих мыслей. Только звон в ушах. Спустя неделю я пришел в норму, но до сих пор порой звенит.

Бывший военный? Вряд ли такое происшествие могло произойти в наших краях.

— Это ужасно. Мое состояние все же лучше, но я тоже слышу. Скрип.

— Как показал мой опыт, это не так плохо. Возможно, это сигнал организма. И к нему стоит прислушаться.

— Вы же полицейский? — вернулась я на исходную позицию.