— Кто так говорит?
Ответить ему не дал мой новый лучший врач — доктор Стивенсон, увешенный степенями по нейрологии и нейрохирургии. Не буквально, конечно. За его спиной стоял встревоженный молодой полицейский.
— Прошу вас покинуть палату. Моя пациентка несовершеннолетняя, и беседу с ней разрешено проводить только в присутствии адвоката и законного представителя.
— Ну что вы, в самом деле? Она же не подозреваемая, а жертва. Мы с ней просто познакомились, да, Шарлотта?
Я кивнула, но доктор Стивенсон стоял на своем.
— Тем не менее. Мистер Тортон уже едет сюда, и уже сообщил вашему начальству о недопустимом допросе.
— Какой он шустрый, — детектив не выглядел обеспокоенным и весело посмотрел на меня. — Еще увидимся, Шарлотта! Поправляйся, и будь осторожной. Не позволяй опасным ситуациям повторяться.
После того, как детектив ушел, доктор проверил мое давление и предложил успокоительное. Я отказалась, хотя стоило приберечь его предложение до появления отца.
Отец заставил меня повторить наш разговор с детективом слово в слово, как попугая, но вопросов не задавал. Только к вечеру я, наконец, осталась в палате одна и достала телефон.
Моей зарядки в вещах не было, а мама так и не ответила на мою просьбу ее привезти. Поэтому хорошо, что на помощь пришла медсестра, которая смогла найти в забытых вещах подходящую.
Я с нетерпением смотрела, как просыпается мой телефон. И по моим представлением сейчас все должно было проясниться. Телефон любого человека содержит информацию, как минимум, половины его жизни. В моем случае — мне нужен был всего год.
***
Я со вздохом разочарования откинула телефон на кровать подальше. Никакого толку. Семнадцатилетняя Шарлотта мне не нравилась. Ее жизнь — пустота.
Первой моей целью было, конечно, найти все, что могло мне рассказать о Шарлотте, у которой есть парень. Не смейся, Дрю! Но его не было даже в моих контактах. Я посмотрела на список номеров в блокноте. Семь новых номеров, но ни один не подписан так, чтобы у меня были хоть малейшие догадки, кто это.
Jan.
Feb.
Mar.
May.
Jun.
Jul.
Aug.
Либо это насмешка, либо я познакомилась с двенадцатью месяцами, и пятеро не дали мне свои номера телефонов. Среди них должен был быть и номер Лукаса.
Мои догадки сводились, что это или Январь, или Февраль, так как остальных почти не было в списках вызовов. Но зачем мне понадобилось так шифровать свои контакты — я понять не могла. Все остальные знакомые контакты были с фамилией, именем или статусом, как и положено быть. Что за шарады, Шарлотта Тортон?
В мессенджерах, которыми я пользовалась, почти ничего не изменилось за год. Будничная переписка с родственниками и общение по учебе. Единственное, что стало понятно — я ужасно отстала по программе.
Здесь не было сообщений ни от кого, кого бы я не знала раньше. И от Лукаса в том числе, подписанного месяцем или, как бы то ни было, еще. Не то чтобы у меня был опыт в таком плане, но разве со своими парнями девушки не общаются днями и ночами напролет?
Еще одна странность: за последние четыре месяца не было ни одного сообщения от Бекки. Моей подруги, с которой мы всегда поддерживали тесную связь с моего шестилетия, куда ее семью пригласили. Потому что они недавно переехали в наш район, у них был ребенок моего возраста, а еще они могли быть потенциальными клиентами для моего отца благодаря типографии, которой владел отец Бекки.
