Долю секунды мы молча смотрели друг на друга. Затем Джастин пришел к своим выводам, потому что протянул руку, взял за ладонь и потянул вверх. Я неуклюже поднялась с его помощью. А он тут же убрал руку, даже спрятал за спину, будто я могла еще раз к нему прикоснуться.
— Мм, спасибо.
Мы второй раз за день сталкивались с Джастином в максимально странных ситуациях. Но если говорить о Джастине, то странные ситуации и странное поведение — это его конек. Джастин был не такой, как все. Десять процентов — гений, девяносто процентов — идиот. Так о нем говорили учителя. Так видело общество таких особенных детей, как Джастин.
Я никогда особенно не тратила время, чтобы поразмышлять над его поведением, мне было все равно, какой у него диагноз. Ты просто замечаешь его. Он всегда ходил по правой стороне. Садился только на правый ряд, за четную парту. До начала урока все принадлежности должны были быть разложены в определенном порядке, а после урока в определенном порядке убраны в рюкзак. Он не пользовался шкафчиком и всегда носил рюкзак с собой. С виду он был очень большим и тяжелом, а Джастин был очень высоким и худым. Он не смотрел в глаза и избегал прикосновений. На уроках его не спрашивали, он сдавал все работы письменно, но иногда мог, будто набравшись всей смелости мира, вытянуть очень прямо руку и озвучить какой-то факт. Как правило, это был факт, что учитель не прав. Только это могло заставить Джастина вмешаться в ход урока.
Он был всегда один, всегда собран и напряжен — школа для него была испытанием. Можно было задать только два вопроса: почему Хьюго Леннокс не перевел сына на частное обучение. И почему жестокие старшеклассники не устроили ад парню, который не такой, как все. На оба вопроса один ответ — его двоюродный брат — Лукас Хэйл.
Джастин достал одну руку из-за спины и потянул себя за светлую прядь волос.
— Я устал. Я хочу поесть земляничный синнабон с банановым молоком в «Бравос». Ты пойдешь? — пока он говорил, он смотрел в сторону, но на вопросительной интонации сделал усилие и вскользь мазнул по мне взглядом.
Я взвесила в голове, можно ли его помощь считать равноценной для такой награды.
— Нет, — уверенно ответила я, но потом все же добавила: — Спасибо за предложение, но я не хочу.
— Хорошо, — он три раза кивнул, еще раз потянул себя за прядь волос и ушел.
Когда я собрала книги с пола и вернулась к своему столу, его в библиотеки уже не было. Также бесследно исчез, как и появился.
Я не задумывалась об этом утром, но маме пришлось звонить. Мы обе не продумали до конца план отца, что меня будет отвозить в школу парень, который занят до вечера на тренировках.
Мама, будто ждала звонка, потому что приехала через пятнадцать минут после звонка. Я ей позвонила сразу после занятий в библиотеки, а после медленно прогуливалась по пустующей школе. Крыло с бассейном соседствовало с парковкой, поэтому стоя на крыльце я слышала крики, доносившиеся через высокие арочные окна. Свисток тренера, плеск воды после прыжков и визг девочек. Не одна Сандра любила посмотреть на мокрых парней в плавках. В зимнее время это роскошь, в живую доступная только в бассейне школы.
Там, среди них, и Лукас Хэйл. Мой парень. Хотелось ли мне посмотреть. Конечно… да. Но на месте держала мысль, что, возможно, у семнадцатилетней Шарлотты Тортон только это и было.
— Как прошел день? Ты хорошо себя чувствуешь?
