Мама выглядела идеально собранной. Сегодня она должна была быть дома, но она так быстро приехала, что создавалось впечатление, а не караулила ли она за углом школы? Мама не переставала отрывать взгляд от дороги, чтобы меня осмотреть. Просканировать.
— Нормально. На оба вопроса.
— Не было проблем с учителями? С учениками?
— Нет, все были в курсе моей ситуации.
— А ситуация все… — настороженно уточнила мама.
— А ситуация все прежняя. Я ничего не вспомнила.
— Не переживай. Все будет хорошо, даже если не вспомнишь.
Мама оторвала руку от руля и сухо похлопала меня по колену. Почему мне казалось, что «даже» прозвучало лишним в ее словах?
— Я так и знала, что не стоит рассчитывать на помощь этого парня. Завтра я сама тебя отвезу в школу.
— Он предлагал меня отвезти перед тренировкой, — заступилась я за Лукаса ради справедливости. — И папа…
— Папа ничего не скажет, потому что прием физиотерапевта перенесли на утреннее время, ты как раз успеешь перед школой.
Перенесли? Или перенесла? Мой отец имел огромное влияние на всех нас. Поэтому нам приходилось быть более изворотливыми.
Мама ждала, что я буду спорить. Я чувствовала, что она заготовила еще несколько аргументов. Но я молчаливо согласилась и просто отвернулась к окну. Так даже лучше. Мой взгляд скользил по улице, по домам, прохожим, деревьям. В ветвях дерева возле нашего дома я заметила яркое пятно. Когда мы подъехали ближе, я смогла рассмотреть, что это воздушный змей. Он зацепился, запутался в острых ветвях материей, и теперь его нещадно трепал холодный ветер. Он застрял на месте, и не мог двинуться дальше. Как и я.
А вечером это привело к принятию определенного решения. Мне не хотелось, чтобы Лукас напрасно ждал с утра около двери нашего дома. И не хотелось, чтобы его предупреждал мой отец, как в младших классах. Мне нужно было раздобыть его номер. И раз я не догадалась взять его сегодня лично, придется просить отца.
— Я не знаю, как Лукас Хэйл записан у меня в телефоне. Можешь мне сказать его номер?
Я подошла к отцу сразу после ужина, пока он не успел закрыться у себя в кабинете.
— Ах, да. Физиотерапия. И почему молодежь не называет все своими именами? — хмыкнул он и достал свой телефон.
— Мы можем и сами его предупредить, — вмешалась мама, протягивая отцу бокал с виски.
— Пожалей мое время, Розанна. С этим-то Шарлотта может и сама справиться. В следующий раз записывай номера правильно, как это и придумано нормальными людьми.
Мне пришло сообщение с данными контакта. У него он записан как Лукас Леннокс. Правильно, это как у тебя отец?
— Спасибо.
Получив желаемое, забыв о вынужденном унижении, я рванула на второй этаж. Мне нужно было проверить, какой же из контактов в моем телефоне принадлежал Лукасу. И был ли он там вообще.
Jan.
Его номер был записан, как январь. Какое забавное совпадение, что именно с этого месяца моя память отказывалась воспроизводить события, и все пошло не так.
Я открыла историю. Мы звонили друг другу, но не часто. И звонки длились не дольше двух минут. Мы были очень краткими, судя по всему. Но самое интересное, контакт был добавлен в черный список.
Не такими уж и счастливыми были наши отношения. Как Бекка и говорила.
Я сняла блокировку, но так и не смогла найти, были ли звонки или сообщения от номера за это время. Бросила взгляд на часы. У меня оставалось десять минут для сообщения по нормам вежливости.
