Без памяти от тебя. Скрип скрипки - страница 25

— Аа, это… Все из-за Джонса. С его напряженным графиком мы почти не можем заниматься вечерами, поэтому урываем любые часы. У нас барабанная установка, а в школе только для оркестра есть зал со звуконепроницаемыми дверьми. Поэтому берем влияние семьи Джонс и возможности семьи Бауэрман — и получаем одно классное местечко.

— Джонс? Это Эден Джонс? Я и не знала, что он в «Марди Гра». Он немного… — я замолчала, подбирая слова.

— Задрот?

— Нет, нет. Он, между прочим, классный. В восьмом классе он был моей парой на школьном балу.

— Это был бы важный аргумент, если бы ты тоже не было задротом. И умоляю, никогда не говори ему, что он классный. Он и так невыносим.

Я с удивлением посмотрела на Лесли. Меня сейчас назвали задротом, но мне почему-то не было обидно. Она говорила, как резала лезвием — так прямо и без сомнений. Это четкое убеждение, что она имеет право на свое мнение, не вызывало во мне желание обижаться или спорить. Мне она нравилась.

Мы повернули в сторону окружной дороги, где недалеко от школы находилось городское кладбище. Такое близкое соседство делало прогулы школьников особенно экзотичными, а заверения учителей, что ученики их до могилы до ведут — буквальными.

Черный катафалк разворачивался, поэтому Лесли остановилась. Со стороны кладбища тянулась процессия людей в черном. Похороны закончились, все расходились по машинам. Такой обычный вторник. Мир не останавливается от твоего личного горя, это я помнила по себе.

Их машина медленно двигалась вперед, делая невольными свидетелями чужого горя. Последними шли две женщины, одна обнимала портрет, а вторая обнимала ее.

— Останови, — я обернулась, ища взглядом черную фигуру с портретом в руках.

Лесли послушно затормозила и не задала вопроса, когда я вышла из машины. Я вернулась назад и подошла к калитке. Женщина с портретом, не видя ничего перед собой, прошла мимо. На секунду, проезжая в машине, мне показалось, таким знакомым этот портрет. Но это не мог быть Дрю, дважды похоронить человека нельзя. Это был Теренс Грей, и я второй раз спутала его с братом.

Я отступила назад и неожиданно встретилась взглядом с мистером Ветмором. Он стоял у одной из машин и смотрел на меня. Я огляделась — других учителей на похоронах не было. Только он пришел отдать дань успешного выпускнику и победителю гранда. Под его взглядом стало неуютно, и я поспешила обратно к машине Лесли.

— Почему ты не поговорила с ним?

Меня схватили за руку прежде, чем я успела открыть дверь. Девушка чуть младше меня в черном пальто и растрепанным хвостом волос. По щекам лились слезы, нос был красный, а в лицо летели выбившиеся пряди волос, но ее ничего не отвлекало. Она крепко держала меня за руку, призывая к ответу.

— Столько раз! Столько раз он просил, звонил… Почему ты не поговорила с ним?! — ее голос переходил на крик, срываясь в рыдания.

Я не знала, как быть. Второй рукой я пыталась разжать ее хватку, но не хотелось резко дергать руку. У нее было горе. Кем бы она не была, говорила она о Теренсе.

— Мне очень жаль. Мне говорили, что он мне звонил, но я ничего не помню. Мне правда очень жаль.

На крики девушки вышла Лесли, а со стороны похоронной процессии спешила полная женщина.

— Оливия, пойдем. Пойдем, милая, — женщина настойчиво обняла ее за плечи и тянула в свою сторону, в то время как Лесли, не церемонясь, вырвала мою руку из ее хватки.

— Вот это захват, — прокомментировала Лесли, когда Оливию увели, — И что это было?